Он заботился о ней, но и она о нем. Когда он порезал на улице себе лапу о стекло, она своим шершавым языком долго зализывала его порез, пока не вылечила. Тогда-то я впервые понял выражение «зализывать раны».

Не знаю, он ли научился говорить по-кошачьи или она по-собачьи, но факт, что они общаются и понимают друг друга. Получилась неплохая парочка.

А на днях меня познакомили со скульптором, который меня удивил. Специальность у него удивительная. Вернее — у нее, она женщина-скульптор. Она делает портреты лошадей. Именно портреты. Оказывается, у каждой лошади своя физиономия. Никогда мне в голову не приходило, для меня они различались лишь мастью да возрастом. А в самом деле, почему не чертами физиономии? И кошки, и мыши, и мухи, да, и мухи, вероятно, имеют неповторимость, лица индивидуальные, такие же, как и мы, люди. Портрет лошади такой-то, мухи такой-то, мухи-красавицы, мухи-уродки.

«У нас в институте была одна преподавательница. Я ей говорю: не могу эту задачу решить, сколько вам надо за зачет? Она отвечает: нисколько, сам решай! Представляете? Я ее прошу назвать любую сумму, она — нет, иди решай. Бешеная какая-то. Мы ее выжили. Есть правила — и не выпендривайся!»

ПРОИЗВОДСТВО ДОБРОТЫ (2007 г.)

Недавно по телевидению транслировали выступления молодых красоток. Одна для своей карьеры готова переступить через людей, пойти на что угодно, лишь бы пробиться. Никого не будет жалеть на этом пути. Готова обманывать, воровать, лгать, лишь бы не попадаться.

Вторая: «Я мечтаю потанцевать с олигархом, я бы его не отпустила, я бы сделала так, чтобы отомстить».

Чем они хуже того Валентина Катаева, который пришел к Бунину в 1919 году, сказал, что готов убить, зарезать, чтобы иметь хорошие ботинки и шляпу.

Разве что тогда это было исключением.

Ныне этическое пространство сузилось. Сегодня исключением стали принципы честности, альтруизма, верности своему слову.

Оценивать движения жизни современникам следует крайне осторожно, наверное, все же производство добра падает, зла производится больше. Конкуренция растет. Тесно.

Подвыпивший мужичок, похожий на петуха (нос клювом, глаза красные, навыкате, подбородок скошен, волосы рыжеватые торчком), добродушно веселится, заговаривает с пассажирами полупустого троллейбуса. Перед остановкой обращается к сидящей рядом девице:

— Хотите, скажу сколько сейчас людей войдет? Шесть! Считайте.

Остановка. Все считают. Шесть. Смеются. Перед следующей та же игра. Три войдут, четыре выйдут. И точно. Заинтересовались.

— Два! — объявляет он.

Входит один. Но в самую последнюю минуту, раздвинув дверь, всовывается второй. Девушка загадывает ему: «А сколько выйдет?» Пожалуйста, он называет. Кто-то спрашивает: «А сколько у меня монет?» Показывает кулак. Мужичок грозит ему пальцем: «Ни одной!» Тот разжимает пустую ладонь.

Мужик спохватывается, идет к дверям, перед выходом оборачивается и, хихикнув, говорит:

— А в декабре Сахаров вернется! — И спрыгивает. В троллейбусе наступило молчание.

Г. Федотов писал, что юродивые — те же святые, но с вызовом, с загадкой.

Падает снег, словно пух, вяжет и вяжет что-то, так монотонно это мелькание. Связывает небо и землю, и всех нас, и ели, и шоссе, и машины, которым не умчаться от него.

В духовных книгах перечислены главные греховные страсти:

1. Чревоугодие.

2. Блуд.

3. Сребролюбие.

4. Гнев.

5. Уныние.

6. Тщеславие.

7. Гордость.

Дух уныния отличен от печали, от него пропадает внутренний покой, он отбивает от дел и разленивает.

Со всем тщанием отцы церкви разрабатывали способы духовного совершенствования и как бороться с греховными страстями:

«При гордости — крикливость; в молчании — досадливость; при веселости — громкий смех; при ответах — колкость; в речи — легкость».

Как писали отцы святые:

«Все изгибы моего сердца преисполнились желчной горечью».

«Мира сего печаль ропотливая, исполненная отталкивающей строптивостью, бесплодного горевания…».

«Дух тщеславия силится уязвить всякого собственными его добродетелями».

«Душа его покрылась мраком».

Он умел жить внутри своего ума.

Когда муж привычно перед сном чмокал ее в щеку, она думала о том, что даже ради такого поцелуя другой отдал бы многое, для того это было бы радостью, и то, что в глазах того такое прикосновение было бы событием, волновало ее и холодило к мужу.

С ней он чувствовал себя молодым, как когда-то, можно подумать, вернулись прежние мечты, надежды. Впервые за много лет не возникло желания обнять ее, поцеловать, было ощущение восторженного удивления перед этой розовой блузкой, маленькой теплой рукой, чистым нежным лицом. Но еще больше удивляло его, с какой робостью он прикасается к этой руке.