В 1927 году квантовую неопределенность попытались осмыслить сотрудники Копенгагенского института теоретической физики Нильс Бор и Вернер Гейзенберг. В результате родилась так называемая Копенгагенская интерпретация. На данный момент это самое распространенное истолкование поведения квантовых частиц. Если верить Бору и Гейзенбергу, мир существует как бесконечное число перекрывающих друг друга возможностей. Он представляет собой своего рода квантовый туман — до тех пор, пока не происходит нечто, пристегивающее одну из возможностей к определенной очке пространства.

Рис. 6. Согласно Копенгагенской интерпретации, реальностью становится та из возможностей (А, В, С, D и пр.), на которой сфокусировано внимание наблюдателя.

Это «нечто» — наблюдатель и его акт внимания. Согласно Копенгагенской интерпретации, эксперимент Тейлера показывает, что, когда человек смотрит на что-то, например на фотон, летящий сквозь барьер, процесс наблюдения превращает одну из квантовых возможностей в реальность. То есть актуализируется та версия события, на которой сфокусировано внимание наблюдателя.

Аргументы за и против:

За: Данная теория наиболее успешно объясняет поведение квантовых частиц.

Против: Данную теорию (если ее можно назвать теорией) критикуют за то (если это можно назвать критикой), что, согласно ее положениям. Вселенная может проявляться только в присутствии наблюдателя. Кроме того, Копенгагенская интерпретация не принимает в расчет фактор гравитации.

В 1957 году физик Принстонского университета Хью Эверетт предложил для объяснения странного поведения квантовых частиц так называемую интерпретацию «Множественных миров», основанную на представлении о параллельных вселенных.

Интерпретация Эверетта быстро приобрела популярность. Подобно Копенгагенской интерпретации, она предполагает, что в любой момент времени одновременно существует и реализуется бесконечное число возможностей. Разница в том, что здесь каждая вероятностей имеет собственное гравитационное поле, для поддержания которого необходима энергия. И чем более энергоемка та или иная вероятность, тем менее она стабильна. Кроме того, невозможно поддерживать в стабильном состоянии их все одновременно, — следовательно, лишь одна из них принимает форму видимой «реальности».

Рис. 8. Согласно интерпретации Пенроуза, существует множество вероятностей (А, В, С, D и т. д.), лишь одна из которых может принять форму реальности, поскольку для поддержания их всех в стабильном состоянии требуется слишком много энергии. В каждый момент времени существует множество вероятностей, но наиболее стабильной оказывается наименее энергоемкая — ее-то мы и воспринимаем в качестве «реальности».

Аргументы за и против:

За: Самое ценное в этой интерпретации то, что она впервые учитывает (и более того, называет ключевым моментом существования реальности) гравитацию — важнейший фактор, ставший камнем преткновения в дискуссии Эйнштейна с разработчиками квантовой теории.

Против: Многие критики интепретации Пенроуза попросту не видит в ней никакой необходимости. Квантовая теория и без нее предсказывает исход всех квантовых экспериментов на 100 %. Так что у нас уже есть вполне жизнеспособная теория реальности. Интерпретация Пенроуза выполняет ту же задачу, с учетом фактора гравитации, что до сих пор не удавалось другим теориям.

По поводу трудностей квантовой физики очень точно выразился один из разработчиков универсальной теории суперструн физик-теоретик Мичио Каку: «Бытует мнение, что из всех теорий XX века квантовая теория — самая слабая. Но некоторые говорят — на самом деле, единственное, что заставляет оценивать квантовую теорию именно так, — это то, что она бесспорно верна»9.

Объясняет ли хоть одна из трех интерпретаций и все «аномальные» явления на субатомном уровне, и устройство видимого мира? Как бы хороши все эти интерпретации ни были и как бы удачно ни соотносились с тем, что мы наблюдаем в лаборатории, они упускают из виду один фактор — роль Божественной матрицы, вместилища всех наблюдаемых явлений.

Что, если «аномалии» в поведении квантовых частиц — вовсе не аномалии, а нормальное состояние материи? Может быть, все описанные выше феномены вроде перемещения информации со сверхсветовой скоростью и способность частицы пребывать одновременно в двух точках пространства в действительности указывают на наши собственные возможности?

Что бы ни говорилось в этих интерпретациях о наблюдателе, они упускают из виду человека, вернее, его способность целенаправленно формировать состояние своего сознания (мысли, чувства и убеждения) и тем самым сцеплять выбранную вероятность с реальностью. Здесь наука может многое почерпнуть у древних духовных традиций. Ведь и наука, и мистика говорят о силе, соединяющей все сущее и дающей нам возможность воздействовать на поведение материи — на саму реальность. Как? Самим фактом того, что мы воспринимаем окружающий мир.