– Кто разберется? – переспросила Ирина.

– Слизень, – неуверенно повторила Катя, – или, кажется, не Слизень, а Студень… или Цепень. .. ой, не Цепень, а Слепень! – и она удивленно округлила глаза:

– Ой!

– Что такое?

– Да ведь Севка мне сегодня сказал, что у них с Гранатовым такой одноклассник был – Слепень! И что он теперь крупный уголовный авторитет!

– Точно? – переспросила Ирина, насторожившись. – Ты ничего не путаешь?

– Ничего я не путаю! А тот, с хвостом, на это отвечает: «Никто со мной не разберется, потому что меня уже нет! Я труп!» – и так странно засмеялся!

– Это длинноволосый сказал, что он труп? – удивленно проговорила Ирина. – Ты ничего не перепутала? На самом деле как раз Гранатова через несколько дней убили!

– Ничего я не перепутала! Он у меня прямо как живой перед глазами стоит! Я – говорит – труп!

– Да не сердись, – Ирина покрутила головой. – Просто все как-то запутано!

– Ну вот все, что я видела и слышала! – закончила Катя. – Слушай, а может, ты мне покажешь ту кассету, что на вернисаже снимали? Может быть, я еще что-нибудь вспомню!

– Ага, хочешь полюбоваться, как ты корзиночки с авокадо поглощаешь? Ну ладно, пойдем в комнату!

Подруги устроились на диване, Яша улегся у их ног, время от времени выразительно поглядывая на Катю. Ирина включила видеомагнитофон.

– Вот Севка… – забормотала Катерина. – А вон Стрелкин… ну, без него ни одна тусовка не обходится… А вон Серега Коржиков! Надо же, с какой он брюнеткой! А я тогда и не заметила!

– Ну да, все твое внимание было поглощено корзиночками!

А вон Сонька Сереброва, – продолжала Катя, не обратив внимания на выпад подруги. – Ну надо же, какой у нее костюм! Офигеть можно! Ой! А вон я иду!

Катерина вдруг потрясенно замолчала и уставилась на экран.

– Ирка, – проговорила она вдруг серьезным и даже трагическим тоном, – Ирка, неужели я действительно такая толстая?

– Конечно, – спокойно подтвердила Ирина. – Не понимаю, что тебя так удивляет? Ты что – в зеркало никогда не смотрелась?

– В зеркало – это совсем другое дело! Там я себя вижу… не со всех сторон. А здесь… а может, это камера все преувеличивает? – произнесла она с надеждой.

– Нет, – разочаровала ее Ирина. – Кино – самое правдивое из всех искусств! Камера показывает тебе правду, всю правду и ничего, кроме правды!

– Но ведь это ужасно, – пригорюнилась Катерина, – с этим что-то нужно делать…

– Ага! А когда я тебе говорила то же самое, ты мне что на это отвечала?

– Ну… я думала, ты это из вредности… Ты меня все время воспитываешь, воспитываешь. .. Нет, но это действительно ужасно! Что делать? Что делать? Может быть, обратиться к какому-нибудь специалисту?

– Катька, любой специалист, если он, конечно, не шарлатан, скажет тебе точно то же самое, что я: надо меньше кушать!

– Да? – Катька на какое-то время замолчала, обдумывая слова подруги, а потом горестно проговорила:

– А иначе никак нельзя? Чтобы без таких колоссальных жертв? Говорят, как-то можно закодироваться…

– Неужели тебе хочется, чтобы какой-то посторонний человек копался у тебя в мозгах? Он возьмет и закодирует тебя так, что ты не сможешь свои панно создавать! Или Валика совершенно забудешь!

– Нет! Этого не будет никогда!

– Давай я тебе лучше дам хорошую диету. Недавно в Интернете на нее наткнулась…

– Ну ладно, лучше как-нибудь потом… Мы ведь с тобой кассету смотреть хотели, а не о диетах разговаривать! – И Катерина снова уставилась в экран.

– Это Валька Самосвалова… тоже, между прочим, ужасно толстая, но совершенно не переживает… А вон Эдик Мурзилян, он в этом году какую-то премию получил огромную… потом по пьяному делу хвастался, как это вышло. Позвонил ему председатель комиссии, говорит – если заплатишь мне восемь тысяч, премия будет твоя…

– Восемь тысяч долларов? – уточнила Ирина.

– Ну да… Эдик и согласился.

– А всего-то премия сколько?

– Десять тысяч.

– Ну твой Эдик все равно в накладе не остался. Две тысячи-то он получил!

– Да получил-то получил, только там полагается обязательно банкет устраивать, так у него на этот банкет четыре тысячи ушло, две пришлось своих доплачивать. Но зато пиар, реклама – во всех газетах про него писали… Вон! Вон он! – завизжала Катя, бросившись к экрану и тыча в него пальцем. По дороге она наступила на Яшу, и несчастный кокер отскочил в строну, истошно взвыв.

– Кто – он? – спросила Ирина.

– Ну тот, длинноволосый, который с Гранатовым разговаривал! Можно еще раз это место посмотреть?