Первое время доктор Хэверли намеревалась написать о Сайксе книгу. Такую, чтобы он вспомнил все нехорошие поступки в своей жизни и уберегся бы от них в будущем.

Этот замысел пришелся Сайксу не по душе. День за днем она объясняла ему необходимость перевоспитания, смысл и цель психотерапии, а также законы, не позволяющие вмешиваться в личную жизнь человека. Но ему потребовались месяцы, чтобы убедиться: никто не собирается использовать сказанное им против него самого. И вот однажды он начал говорить, но не об аварии с автобусом, а о том, как убил кошку своей учительницы и насиловал соседних девочек.

Первый такой случай произошел, когда ему было тринадцать лет. Доктор Хэверли подумала, что он просто рисуется, но Сайкс рассказал о втором, о третьем, и доктор начала понимать, что подобные субъекты перевоспитанию не поддаются. Он не был человеком, пристрастившимся к наркотикам и помешавшимся на несчастном случае. Сайкс был личностью с ярко выраженными антиобщественными наклонностями, недочеловек, хищник-самец, чья жизнь была независимо от него прервана трагическим событием. Вот почему его не интересовали ни автобус, ни подростки, которых он погубил.

Как ему удавалось все эти годы морочить ей голову? Доктор продолжила чтение.

Доктор Хэверли фыркнула.

Она-то считала, что Сайкс постепенно оттаивает. Одно то, что он заговорил, – уже прогресс. Даже если он придумывает всякие истории, чтобы прикрыть смятение в душе.

«Вот он, ключ к вашему успеху, – говорила она ему. – Он скоро очистит от наносов тайные преграды, мешающие вам стать полезным членом общества».

Ей стало стыдно того, что она тогда писала.

Со временем она осознала бесплодность своих попыток. С каждой новой неделей, с каждым очередным месяцем доктор Хэверли все отчетливее видела, насколько Сайкс отчужден и порочен. Это он, а не она проводил психотерапевтические сеансы. Это она, а не он была пациентом, вернее подопытным кроликом. Восемнадцать лет он заставлял ее смотреть, как он словно мастурбирует.

Потом у него обнаружили рак кожи и рак поджелудочной железы. Хирурги удалили часть органа, но это лишь ослабило симптомы. Канцерогенные клетки уже добрались до желудка и до тонкой кишки. Со временем они затронут почки и селезенку, сердце и легкие…

Итак, администрация намеревается освободить его, не задумываясь над тем, что может совершить этот развращенный до мозга костей субъект, хотя жить ему осталось около года. Освободить, несмотря на возражения психиатра.

Где-то в коридоре зазвонил телефон. Доктор Хэверли подалась вперед включить настольную лампу и осторожно, точно боясь заразиться, отодвинула дневник.

Ей вспомнилось, как он последний раз пришел к ней. Его ощупывающий взгляд скользил по ее телу к подолу юбки.

– Я выхожу, доктор. Вы не будете скучать по мне?

Сайкс сунул сигарету в рот и раздвинул занавески на окне в кухне. По телевизору сказали, что солнечная погода продержится несколько часов, а потом грянет буря.

Вчера рано утром он вдруг запаниковал и позвонил на работу, сообщил, что заболел. Бен Джонсон находился уже на месте, значит, в управлении поднялся какой-то шум. К счастью, Бен знает о его химиотерапевтических процедурах и не удивился звонку. Разве что легавые именно его ищут, и тогда он все равно не успеет скрыться.