Лоусон передвинул лежащие на столе бумаги:

– Вы были свидетелем.

– А разве свидетелям нельзя рассказывать о том, что происходит? Вы торопитесь сообщить в прессе, если хоть чуточку продвинетесь вперед. Почему же у меня меньше прав, чем у журналистов?

– Я и с прессой не говорю о деле Рози Дафф, – сухо ответил Лоусон.

– Не потому ли, что вы потеряли улики?

Лоусон смерил его долгим жестким взглядом и сказал:

– Без комментариев.

Алекс покачал головой:

– Так дело не пойдет. После того, через что нам пришлось пройти двадцать пять лет тому назад, полагаю, что заслуживаю лучшего ответа. Рози Дафф была тогда не единственной жертвой, и вы это знаете. Может быть, пришло время мне обратиться в прессу и рассказать, что полиция спустя столько лет продолжает обращаться со мной как с преступником? И, беседуя с журналистами, я могу также рассказать им, как файфская полиция загубила дело Рози Дафф, потеряв важные вещественные доказательства, которые могли бы меня оправдать и, не исключено, привести к аресту настоящего убийцы.

Угроза явно обеспокоила Лоусона.

– Я не люблю, когда меня запугивают, мистер Джилби.

– Я тоже. Очень не люблю. Вы правда хотите увидеть себя на страницах газет, – родные оплакивают убитого сына, а полицейский берет и заявляется на похороны? Причем хоронят того человека, чья невиновность до сих пор под вопросом из-за некомпетентности вас и ваших сотрудников?

– Вам нет нужды становиться на такую позицию, – произнес Лоусон.

– Разве? Я думаю, что такая нужда есть. Предполагается, что вы сейчас проводите пересмотр нераскрытых дел. Я – ключевой свидетель. Я – тот, кто обнаружил тело жертвы. И до сих пор ни один сотрудник Файфской полиции не нашел нужным связаться со мной. Это не свидетельствует о служебном рвении, не так ли? А теперь я узнал, что вы даже не сумели обеспечить сохранность вещественных доказательств. Может быть, мне стоит поговорить со следователем, который теперь ведет это дело, а не с бюрократом, по рукам и ногам опутанным прошлым?

Лицо Лоусона напряглось.

– Мистер Джилби, это верно, что у нас возникла проблема с уликами по этому делу. В какой-то момент, в ходе последних двадцати пяти лет, пропала одежда Рози Дафф. Мы стараемся ее найти, но на сегодняшний момент сумели отыскать лишь ее кардиган, который был обнаружен на некотором расстоянии от места преступления. И на котором нет биологических следов. У нас не имеется сейчас вещей, которые могли бы быть подвергнуты анализу современными криминалистическими методами. Так что на настоящий момент мы в тупике. Вообще-то следователь, ведущий это дело, и сама хотела бы с вами побеседовать. Просто пройтись по старым протоколам. Возможно, мы вскоре такую встречу организуем.

– Господи! – воскликнул Алекс. – Наконец-то подумали со мной поговорить? Вы что, ничего не понимаете? Мы до сих пор в подвешенном состоянии! Вы сознаете, что за последний месяц убиты двое из нас?

Лоусон поднял брови:

– Двое из вас?

– Зигги Малкевич также погиб при подозрительных обстоятельствах. Как раз накануне Рождества.

Лоусон подтянул к себе блокнот и снял колпачок с авторучки:

– Это для меня новость. Где это произошло?

– В Сиэтле, где он проживал последние двенадцать лет. Какой-то пироман установил у него в доме зажигательную бомбу. Зигги погиб во сне. Можете проверить это у тамошней полиции. У них единственный подозреваемый – партнер Зигги, что, скажу я вам, глупость несусветная.

– Я очень сожалею о мистере Малкевиче…

– Докторе Малкевиче, – прервал его Алекс.

– Докторе Малкевиче, – поправился Лоусон. – Но я все еще не вижу, почему вы считаете, что эти две смерти связаны с убийством Рози Дафф.

– За этим-то я и пришел сегодня к вам. Объяснить, почему я убежден, что такая связь есть.

Лоусон откинулся в кресле и сплел пальцы рук:

– Я весь внимание, мистер Джилби. Меня интересует все, что может пролить свет на этот темный вопрос.

Алекс объяснил ему насчет венков. Здесь, в управлении полиции, это звучало неубедительно. Он через стол ощущал скептицизм Лоусона, когда старался придать веса такому мелкому происшествию.

– Я знаю, это довольно странно, – заключил он, – но Том Мэкки достаточно уверен. Он отправляет свою семью в безопасное убежище и сам уходит в подполье. На такое просто так не пойдешь.

Лоусон кисло улыбнулся:

– Ах да. Мистер Мэкки. Может быть, это результат слишком большого количества наркотиков, принятых в семидесятые? Кажется, галлюциногены могут приводить к длительной паранойе.

– Вы считаете, что нам не стоит относиться к этому серьезно? К тому, что двое наших друзей погибли при подозрительных обстоятельствах? Двое людей, которые вели добропорядочную жизнь и не имели криминальных связей. Двое людей, у которых на первый взгляд не было врагов. И на обоих похоронах появились венки, прямо намекающие на дело об убийстве, где оба были подозреваемыми?

– Никто из вас не был публично назван подозреваемым. И мы постарались, как могли, вас защитить.

– Ага. Но даже после этого один из ваших офицеров погиб в результате давления, оказанного на нас.

Лоусон резко выпрямился в кресле:

– Хорошо, что вы об этом вспомнили, потому что никто в этом здании тоже об этом не забыл.

– Уверен, что не забыли. Барни Макленнан был второй жертвой убийцы Рози Дафф. И я убежден, что Зигги и Брилл – тоже его жертвы. Разумеется, косвенные. И полагаю, что кто-то убил их, потому что хочет возмездия. И если это так, то мое имя тоже есть в этом списке.