Шрифт:
– Итак, – продолжал распорядитель, – номинанты на награду «Самый лучший покойник в художественной литературе»! – Он посмотрел на обратную сторону конверта. – Первый претендент – граф Дракула!
Послышались аплодисменты вперемешку с улюлюканьем.
– Именно! – воскликнул распорядитель. – Сам владыка тьмы, родоначальник целого подчиненного жанра! Он вырвался из своего карпатского замка, и над миром навеки простерлась его тень. Давайте же немного почитаем.
Он положил короткую выдержку из текста в вымыслопередатчик, и я ощутила холодок на загривке, когда описание владыки тьмы хлынуло в мое сознание.
«Там в одном из больших ящиков, которых всего было пятьдесят штук, на куче свежей земли лежал граф! Он или был мертв, или спал, я не мог определить, так как глаза его были открыты и точно окаменели, но без остекленевшего оттенка смерти, щеки были жизненны, несмотря на бледность, а губы красны как всегда. Но лежал он неподвижно, без пульса, без дыхания, без биения сердца. Я наклонился к нему, стараясь найти какой-нибудь признак жизни, но тщетно».
Послышались аплодисменты, и свет вспыхнул снова.
– Переходя от неумирающих к вполне мертвым, назовем следующего номинанта, человека, который самоотверженно вернулся из могилы, дабы предупредить своего бывшего бизнес-партнера об ужасах, которые ждут того, если он не изменит образ жизни. Прямо из «Рождественской песни» – Джекоб Марли!
«Да, это было его лицо. Лицо Марли. Да, это был Марли, со своей косицей, в своей неизменной жилетке, панталонах в обтяжку и сапогах. Кисточки на сапогах торчали, волосы на голове торчали, косица торчала, полы сюртука оттопыривались. Длинная цепь опоясывала его и волочилась за ним по полу на манер хвоста. Она была составлена (Скрудж отлично ее рассмотрел) из ключей, висячих замков, копилок, документов, гроссбухов и тяжелых кошельков с железными застежками. Тело призрака было совершенно прозрачно, и Скрудж, разглядывая его спереди, отчетливо видел сквозь жилетку две пуговицы сзади на сюртуке». [106]
106
Ч. Диккенс «Рождественская песнь в прозе. Святочный рассказ с привидениями». Перевод Т. Озерской
Я глянула на Марли, сидевшего за столиком «Рождественской песни». Сквозь его полупрозрачное тело я увидела Скруджа и Знаменитого Утенка Тима, которые тянули каждый к себе большое рождественское печенье.
Когда аплодисменты улеглись, распорядитель объявил третьего номинанта.
– Призрак Банко из «Макбета». Убитый друг, кровная месть – все это в сюжете шотландской пьесы о власти и одержимости в одиннадцатом веке, – возгласил он. – Является Макбет владыкой собственной судьбы или есть для него иной путь? Давайте посмотрим.
Дух возвращается
Макбет
Сгинь! Скройся с глаз моих! Пускай земля
Тебя укроет. Кровь твоя застыла,
Без мозга кости и, как у слепых,
Твои глаза.
Леди Макбет
Не удивляйтесь, гости.
Припадок повторился. Жаль, что он
Расстраивает праздник.
Макбет
Я отважусь
На все, что может человек. Явись
Медведем русским, страшным носорогом,
Гирканским тигром, чем-нибудь другим,
И я не дрогну. Можешь появиться
Опять живым и вызови на бой
И выругай девчонкой, если струшу,
Но в этом облике не приходи!
Ступай отсюда! Скройся, мертвый призрак!
Дух исчезает. [107]
107
Акт 3, сцена 4. Перевод Б. Пастернака
– И победителем объявляется… – произнес распорядитель, открывая конверт, – граф Дракула!
Зал разразился просто оглушительными аплодисментами, когда прославленный вампир направился к сцене за своей наградой. Он обменялся рукопожатием с распорядителем и, взяв статуэтку, обратился к зрителям. Его мертвенная бледность заставила меня невольно вздрогнуть.
– Во-первых, – произнес граф мягким шелестящим голосом, – я благодарю Брэма за замечательное описание моих деяний. Я хотел бы также поблагодарить Люси, мистера Харкера и Ван Хельсинга…
– Надеюсь, он не разревется, как в прошлом году, – промурлыкал кто-то мне прямо в ухо. Я обернулась и увидела Чеширского Кота, весьма ненадежно примостившегося на спинке кресла. – Было так неловко!
Но граф разревелся. Скоро он уже захлебывался черными слезами, благодаря всех, кого мог припомнить, и выглядел полнейшим идиотом.
– И как тебе церемония? – спросила я Кота, радуясь дружеской физиономии.
– Ничего, – ответил он. – Думаю, Орландо немного зол, что проиграл Коту в сапогах в категории «Лучший говорящий кот».
– А я ставила на тебя.
– Правда? – еще шире расплылся в улыбке Кот. – Ты и впрямь весьма любезна. Хочешь совет?
– Очень хочу, – ответила я.
Чеширский Кот всегда держался в беллетриции совершенно беспристрастно. Сотни Глашатаев придут и уйдут, но Кот останется всегда, и знает он много. Я наклонилась к нему поближе.
– Хорошо, – величественно изрек он, – вот тебе совет. Ты готова?
– Да.
– Не выходи из автобуса на ходу.
– Очень хороший совет, – медленно проговорила я. – Большое тебе спасибо.