– Ой, не сейчас, Пики, – сонно пробормотала я, едва не напоровшись на вязальную спицу при попытке повернуться на бок.

Но Пиквик продолжала меня дергать, и в итоге я села, протерла глаза и с хрустом потянулась. Однако моя любимица не отставала, и мне пришлось тащиться следом за ней по лестнице в мою спальню. На постели в осколках скорлупы сидело нечто неописуемое, представлявшее собой шарик пуха с двумя глазками и клювиком.

– Плок-плок, – сказала Пиквик.

– Ты права, – сказала я ей, – она красавица! Поздравляю.

Дронт-птенец захлопал глазами, широко распахнул клюв и пронзительно пискнул:

– Плик!

Пиквик тревожно посмотрела на меня.

– Надо же! – сказала я. – Так сразу и мятежный подросток!

Пиквик подтолкнула птенца клювом, и тот возмущенно пликнул, прежде чем утихомириться.

Я немного подумала и сказала:

– Ты ведь не собираешься кормить ее, как морские птицы, отрыгивая прямо в клюв?

Внизу распахнулась дверь.

– Четверг! – взволнованно позвал Рэндольф. – Ты здесь?

– Здесь! – крикнула я и, оставив Пиквик с ее птенцом, спустилась вниз.

Крайне возбужденный Рэндольф мерил шагами гостиную.

– В чем дело?

– В Лоле.

– Опять связалась не с тем парнем? Послушай, Рэндольф, тебе надо отучаться так ревновать…

– Нет, – перебил он, – тут другое. «Девушки начинают первыми» не нашел издателя, и автор в пьяном угаре сжег единственную рукопись! Вот почему ее не было на церемонии!

Я вздрогнула. Если книга уничтожена По Ту Сторону, все персонажи и сюжетные повороты отправляются в утиль…

– Да, – сказал Рэндольф, читая мои мысли, – они хотят продать Лолу с аукциона!

Я быстро переоделась, и мы прибыли на аукцион как раз тогда, когда торги уже сворачивались. Большинство описательных сцен уже разошлись, остроты продавались все одним лотом, все автомобили, большая часть гардероба и мебели были проданы. Я пробилась в первые ряды и увидела Лолу, с несчастным видом сидевшую на своем чемоданчике.

– Лола! – воскликнул Рэндольф, и они обнялись. – Я привел на подмогу Четверг!

Она вскочила и улыбнулась, и эта безнадежная полуулыбка была красноречивее многих томов.

– Давай, – я схватила ее за руку. – Идем отсюда.

– Не так быстро! – сказал высокий мужчина в безупречном костюме. – Никакое имущество не может быть унесено отсюда неоплаченным!

При этом из ниоткуда вынырнули несколько здоровенных громил.

– Она со мной, – заявила я.

– Нет. Она – лот девяносто седьмой.

– Я Четверг Нонетот, избранный Глашатай! – сообщила я ему. – И Лола со мной.

– Я знаю, кто вы и что вы. Но бизнес есть бизнес. У меня все законно. Можете увести эту генератку хоть через десять минут – как только выиграете аукцион.

Я устремила на него гневный взгляд.

– Я намерена прикрыть эту грязную торговлю и получить максимум удовольствия в процессе!

– Да ну? – отозвался мужчина. – Прямо душа в пятки. Итак, вы будете торговаться или я снимаю лот с торгов для приватного тендера?

– Она вам не «лот»! – гневно прорычал Рэндольф. – Это Лола, и я ее люблю!

– Ах, вы разбиваете мне сердце. Торгуйтесь или валите отсюда, выбор за вами.

Рэндольф наладился дать ему в морду, но один из громил крепко схватил его.

– Держите под контролем своего генерата, или обоих выгоню! Понятно?

Рэндольф кивнул, и его отпустили. Мы стояли рядом в первом ряду и смотрели на Лолу, которая молча плакала в свой платок.

– Джентльмены. Лот девяносто седьмой. Очаровательная генератка 134, номер по каталогу TSI-1404912-С. Привлекательна и мила. Не часто выпадает шанс заполучить весьма интересную и горячую молодую особу подобного типа. Высокая потребность в сексуальном общении, легкая глуповатость и очаровательная невинность в сочетании с неуемной энергией делают ее особенно пригодной для пикантных романов. Предлагайте цену!

Дело было плохо. Хуже некуда. Я повернулась к Рэндольфу.

– Деньги у тебя есть?

– Около десяти фунтов.

Ставки уже достигли тысячи. У меня и десятой доли таких денег не водилось ни здесь, ни дома. Да и продать нечего было, чтобы добыть такую сумму. Ставки росли, и Лола все больше впадала в отчаяние. Судя по суммам, которые за нее давали, ей светил сериал, а то и права на кинопостановку. Я вздрогнула.

– Шесть тысяч! – заявил аукционист.

Теперь осталось только два знаменитых дилера, между ними и шла торговля.