– Присматривай за старушкой, ладно?

Я пообещала присматривать за ней и в глубокой задумчивости направилась обратно к лифтам.

– А! Мисс Нонетот! – приветствовал меня Плюм, когда я вошла в его кабинет. – У меня для вас две новости: хорошая и плохая.

– Начинайте с плохой.

Профессор снял очки и принялся их протирать.

– Шляпапульта. Я поднял архивы и проследил ее историю до самой модистки. Похоже, в процессе изготовления, модифицирования и регулярных техосмотров она прошла через руки сотен людей. Пятнадцать лет – долгий срок службы для шляпапульты. Добавьте к списку специалистов по ноу-хау, и мы получим список человек в шестьсот.

– Широкое поле для деятельности.

– Боюсь, что так.

Я подошла к окну и выглянула наружу. По лужайке расхаживали два павлина.

– А хорошая новость?

– Вы знакомы с мисс Скарлетт [76] из отдела записей?

– Ну?

– Мы во вторник женимся.

– Поздравляю.

– Спасибо. Что-нибудь еще?

– Вроде, нет, – ответила я, направляясь к двери. – Спасибо, профессор Плюм!

– Не за что! – тепло ответил он. – Да, передайте мисс Хэвишем, чтобы она взяла новую шляпапульту, эту уже невозможно восстановить.

– Но это не ее шляпапульта, – возразила я. – Это моя.

Плюм поднял брови и после краткого молчания сказал:

– Вы ошибаетесь. Посмотрите сами.

Он достал из-под стола помятую шляпу и показал мне имя Хэвишем, отпечатанное на шляпной ленте вместе с номером, сведениями об изготовителе и размером.

– Но, – медленно проговорила я, – она была на мне в…

И тут до меня дошла ужасная правда. Наверняка мы перепутали шляпы. Не меня пытались убить в тот день – охотились за мисс Хэвишем!

– Что-то не так? – спросил профессор Плюм.

– Хуже некуда, – пробормотала я. – Я могу воспользоваться вашим комментофоном?

Не дожидаясь ответа, я схватила бронзовую трубку и попросила соединить меня с мисс Хэвишем. Ее не оказалось ни в Кладезе, ни в «Больших надеждах». Я положила трубку и прыгнула в прихожую Великой библиотеки, где располагались склады. Если кто и знает, где сейчас моя наставница, то это Уэммик.

Мистер Уэммик не был занят – он читал газету, положив ноги на стойку.

– Мисс Нонетот! – Он поднялся и радостно пожал мне руку. – Чем могу служить?

– Мисс Хэвишем, – выдохнула я, – вы не знаете, где она?

Уэммик скривился.

– Не уверен, что она будет довольна, если я скажу…

– Уэммик! – выкрикнула я. – Кто-то пытался убить мисс Хэвишем и может попытаться снова!

Он с ошеломленным видом посмотрел на меня и прикусил губу.

– Я не могу сказать, где именно она находится, – проговорил он, – но я в курсе, чем она занята.

У меня упало сердце.

– Снова пытается побить рекорд в гонках?

Он с несчастным видом кивнул.

– Где?

– Не знаю. Она жаловалась на недостаточную мощность «хайэма» и выписала «блюберд», двухмоторное механическое чудовище в две с половиной тысячи лошадиных сил – оно еле поместилось на складе!

– Вы не знаете, где она может гонять?

– Понятия не имею.

– Черт! – выругалась я, ударив кулаком по стойке. – Думай, Четверг, думай!

И меня осенило. Я схватила комментофон и попросила связать меня с мистером Жабом из «Ветра в ивах». Его дома не оказалось, но дядюшка Крыс снял трубку и после того, как я объяснила, кто я и чего хочу, сообщил необходимые сведения. Мисс Хэвишем и мистер Жаб устроили состязание в Пендин-Сэндс, в Валлийской Социалистической Республике.

Я взлетела по лестнице и бросилась к трудам Дилана Томаса, [77] схватила тонкий томик стихов и сосредоточилась на точке выхода По Ту Сторону. К моей радости, прием сработал, и меня вышвырнуло из Книгомирья прямо в кучу печатных изданий в маленьком книжном магазинчике в Лафарне, старой деревеньке Томаса в Южном Уэльсе. Магазинчик, ставший теперь святыней для валлийских и неваллийских посетителей, был в этом маленьком местечке одним из восьми, торговавших только валлийской литературой и сувенирами, посвященными Томасу.