– Да. Поэтому очень рад, что сижу сегодня рядом с вами. Вчера вечером я сидел между матушкой леди Джулианы, которая занимается сводничеством, и тетушкой мисс Эмили, которая занимается тем же и к тому же наполовину глуха. Умоляю вас, не дайте мне провести еще один ужин, часами без умолку болтая и не сказав при этом абсолютно ничего. Бла-бла-бла, погода, погода, погода, брак, брак, брак, бла-бла-бла. – Он покачал головой: – Не понимаю, как вам, британцам, удается это делать: говорить, без конца ходя по кругу.

– Это благоприобретенная привычка, которую нам вдалбливают с младенчества. К подростковому возрасту мы уже умеем бла-бла-бла о погоде и браке целыми днями напролет.

– Понятно. В таком случае как вам удалось избежать этого?

Она чуть помедлила, не зная насколько правдивой можно с ним быть, потом решила, что нет причин прятаться за банальностями в разговоре с этим откровенным человеком.

– Моим родителям было безразлично, овладею ли я тонким искусством обсуждения погоды, поскольку все их честолюбивые надежды были связаны с удачным замужеством моей сестры. Поэтому я проводила время, занимаясь другими делами.

Он одобрительно кивнул:

– Рад за вас. Наверное, вы играли с собаками и бродили по саду? – Заметив, что она удивленно приподняла брови, он добавил: – Я видел вас сегодня во время чая на террасе. Вы и эта чудовищная собака радовались жизни.

– Да. А вы разве не радовались?

– Радовался, но гораздо меньше, чем вы. Мало того что меня снова посадили между дуэньями, но я еще и не большой любитель чая.

– Так вы не любите не только брокколи, но и чай? – Она поцокала языком. – Есть ли что-нибудь такое, что вы любите, мистер Дженсен?

– Спаржа. Кофе. – Он поднял свой бокал и посмотрел на нее поверх его края. – Я люблю необычное. Неожиданное. Например, людей, которые обладают чувством юмора и не боятся говорить то, что думают. А что любите вы?

– Морковь. Подогретый сидр с пряностями. Людей, которые вроде меня являются… аутсайдерами. Людей, которые обладают чувством юмора и не боятся говорить то, что думают.

Уголки его губ дрогнули в улыбке.

– Похоже, я нашел родственную душу. Слава Богу. Я боялся, что обречен слушать весь вечер, как Терстон и Берик обсуждают охоту на лис.

– Но именно этим занимаются джентльмены, собравшиеся погостить в поместье у друга: верховая езда, еда, сон, охота, сильно приукрашенные истории об их успехах за карточным столом. – Она усмехнулась. – Но для разнообразия всегда можно сыграть в вист или пикет с дуэньями.

Он вздрогнул с нарочитым ужасом:

– Благодарю покорно.

– Можно сыграть в те же игры с леди Джулианой и леди Эмили. Обе они большие мастерицы играть в карты, как и моя сестра. И хотя у них, возможно, пока не было случая доказать это, можете поверить мне на слово: все три способны говорить не только о погоде. Так уж повелось, что у леди это первая тема разговора. А как только минует «погодная» стадия, разговор может пойти и на более волнующие темы.

– Например?

– О магазинах. О моде.

– Боже упаси!

– Об опере. Об охоте. Или о браке, – она скривила губы, – и тут уж к вам обязательно присоединятся дуэньи.

– Знаете, вы меня просто убиваете, – сказал он, лениво помешивая суп серебряной ложкой. – Я не хотел обидеть вашу сестру или подруг. Откровенно говоря, я имел в виду Терстона и Хартли. Это настоящие зануды. Даже дуэньи не так утомительны, как они. А ваша сестра и подруги просто очаровательны.

– В этом я ни на мгновение не сомневаюсь. К тому же все они очень красивы.

– Несомненно. Особенно ваша сестра.

Сара улыбнулась:

– Да. Она отличается также и внутренней красотой.

– В таком случае она действительно редкостная красавица. И ей очень повезло иметь сестру, которая так высоко ее ценит.

Сара покачала головой:

– Это мне повезло, сэр. Каролина всегда была для меня образцом для подражания. И самой близкой подругой.

Лакей убрал тарелки с супом и подал тонко нарезанную ветчину с зеленым горошком в сливочном соусе.

– Снова зеленая еда, – прошептал мистер Дженсен, бросив многозначительный взгляд на горошек.

– Успокойтесь, – прошептала в ответ Сара. – Осталось всего девять перемен блюд, а потом ужин закончится.

У него вырвался стон, и она не удержалась от улыбки.

– Напомните мне, почему я нахожусь здесь, а не в своем лондонском доме, где могу есть не зеленую пищу?

– Понятия не имею. Зачем вы приехали в Лэнгстон-Мэнор?

– Меня пригласил Лэнгстон. Не могу сказать зачем, потому что мы с ним не очень близко знакомы. Догадываюсь, что он, видимо, хочет обсудить со мной какое-то деловое предложение. Поскольку это моя излюбленная тема разговора, я готов даже с пониманием относиться к зеленой еде. – Он искоса взглянул на нее: – Насколько я понимаю, вы приехали в Лэнгстон-Мэнор в качестве одной из кандидаток на роль будущей жены?