– Ну-ну, Ваше Высокомерие! Не расстраивайтесь…

– Разтраиватьзя? Это, моджет быть, джутка?
– Епископ вырвал грязную тряпку из руки Страпхэнгера. Он наклонился, схватил свой меч и взмахнул им над головой. Епископальная стража теперь быстро окружала их.

– Сим я отлучаю ваз взех!
– возопил Епископ.- Ни еды, ни воды, ни защиты полиции! Также вы будете бублиджно казнены! Парни, окруджайте их!

Оружие внезапно оказалось направленным на кучку дипломатов, сгрудившихся вокруг посла. Мэгнан взвизгнул. У Страпхэнгера затряслись бакенбарды.

– Не убузтите этого!
– Ай-Поппи-Гуги указал на Ретифа,- Это из-за его ноги я навернулзя!

Стражник приставил ствол к. ребрам Ретифа.

– О, мне кажется, что Ваше Высокомерие забывает о том, что у мистера Ретифа есть епископальное отпущение грехов,- живо заметил Страпхэнгер.-Ретиф, если вы просто пробежитесь в мой офис и передадите код два-ноль-три - или это три-ноль-два?
– вызов помощи…

– Он отбравится вмезте зо вземи вами, негодяями!
– возопил Епископ. Полдюжины вооруженных хуганцев подвели к их группе остальных работников штата посольства.

– Внутри еще езть?

– Нет, Важе Выйокомерие,- доложил капитан стражи.- Тольго незколько злуг.

– Зварите их в мазле зе звязь з убийцами! Джто же казаетзя ваз…

– Ваше Высокомерие,- заговорил Страпхэнгер,- Естественно, я не против умереть, если это доставит удовольствие Вашему Высокомерию, но тогда мы не сможем подарить вам подарки и прочие вещи, разве не так?

– Броклятье!
– Ай-Поппи-Гуги швырнул свой меч на землю, чуть не попав в ногу Мэгнану,- Я забыл о бодарках!
– казалось, он размышляет.- Позлушайте, джто, езли я узтрою вам возмод-жнозть выбизать незколько джеков в камере, беред казнью?

– О, боюсь, это совсем никуда не годится, Ваше Высокомерие. Мне нужна печать Посольства, машина, удостоверяющая чеки, и книги кодов, и…

– Ну… возмоджно, я мог бы зделать изклюджение, я отзроджу нагазание до тех пор, пока не брибудет налиджнозть.

– Простите, Ваше Высокомерие, я не стал бы вас просить отклоняться от традиции просто для того, чтобы оказать мне услугу. Нет, мы все отлучены, так что, я полагаю, мы можем устроиться поудобнее и начать умирать с голоду…

– Зтойте! Не торобите меня! Кто отлуджает, вы или я?

– О, вы, конечно.

– Именно! И я говорю, джто вы не отлуджены!
– Епископ огляделся со свирепым видом.- Теберь назджет бодарка. Вы моджете дозтавить два миллиона немедленно, я злуджайно захватил з зобой бронированный автомобиль…

– ДВА миллиона? Но вы же говорили -один миллион!

– Зегодня день удвоенного бодарка.

– Но вы говорили, среда - день удвоенного подарка. А сегодня еще только вторник.

– Зегодня зреда, зоглазно епизкопальному декрету,- заявил Епископ, подняв меч.

– Но вы же не можете… я хочу сказать, как вы можете?

– Реформа календаря,- сказал Ай-Поппи-Гуги.- Давно пора.

– Что же, я думаю, это можно устроить.

– Отлиджно! Сим я объявляю вам Епискобзкое прощение. Но оно не вклюджает этих озтальных неджелательных элементов!
– Епископ взмахнул рукой,- Тащите их отзюда, барии!

– Э-э… я, конечно, благодарен вам за помилование,- заметил Страпхэнгер, быстро обретая уверенность,- но я, разумеется, не смогу должным образом проделать всю бумажную работу без своих сотрудников.

Ай-Поппи-Гуги свирепо уставился на него своими большими влажными красными глазами.

– Ладно! Берите их! Они все помилованы, кроме этого!
– он уставил на Ретифа палец, подобно стволу пистолета.- Назчет него у меня озобые бланы!
– Стражники перенесли свое внимание на Ретифа, окружив его и нацелив на него оружие.

– Может быть, Его Высокомерие на этот раз будет чуть более снисходительным,- предложил Мэгнан, промокая пятно ливерного паштета с обнаженной руки,- если мистер Ретиф извинится и пообещает, что больше не будет так делать.

– Не будет больше джто?
– требовательно спросил Епископ.

– Давать вам подножку,- пояснил Мэгнан.- Как он только что это сделал, понимаете?

– Он бодзтавил мне бодножку?
– задохнулся Ай-Попп-Гуги.- Намеренно?

– Нет, почему, должно быть, по ошибке…- начал было Страпхэнгер.

– Ваше Высокомерие обладает таким тонким чувством юмора,- заметил Мэгнан,- что, я уверен, вы оцените комический аспект этого дела.

– Ретиф! Вы это нарочно… я имею в виду, конечно же, не нарочно,- задохнулся Страпхэнгер.