— На что ты рассчитываешь, Влад? Думаешь, сможешь мне что-то сделать? В этом доме несколько десятков моих обращенных, — (несколько десятков?! А как они все в трехэтажном доме поместились?! Штабелями, что ли укладывались?!) — А в ближайшее время прибудет еще столько же! Ты не успеешь и пальцем пошевелить, как будешь уничтожен!

— Угрожаешь? — заломил бровь Влад. — Но ты ведь хотел поговорить, так? Вот этим мы и займемся! — и уже нам: — Замкните дверь!

Нет, ну вот что он так командует, а? Нашел, блин, мальчиков на побегушках! А вот не буду я ничего делать! Не буду и все!

Хотя… С другой стороны… Несколько десятков вампиров… Почему Вовка до сих пор еще не замкнул дверь?!

Вот только с нашей стороны библиотечной двери не было ни малейшего намека ни на замочную скважину, ни, даже, на банальную щеколду! И что делать?!

Вовка сориентировался быстрее.

Оглянувшись по сторонам, он рванулся к мягкому короткому диванчику, разместившемуся возле компьютера и начала медленно, но уверенно толкать его в сторону двери. Ножки противно скрежетали по лакированному паркету… Раду замер выпучив глаза…

— Андрюх, ну долго ты ещ-ще стоять будешь?! — пропыхтел Вовка. — Помоги, что ли?!

Сорвавшись с места, я бросился к Вовке, и через пару минут диван удобно перекрывал вход и выход из комнаты. Благо, дверь открывалась внутрь, так что любому, кто теперь захочет попасть в библиотеку, придется отодвигать диван.

Раду все еще не пришел в себя… А, Влад, похоже, откровенно наслаждался открывающейся картинкой

А Вовочка плюхнулся на диванчик (тот жалобно заскрипел под его весом) и добродушно похлопал по сиденью рядом с собой:

— Анют, садись, будем сериалу смотреть… Андрей, а ты, что замер? Присаживайся рядом, поместимся все!

Аня, послушно опустилась на диван, робко поинтересовавшись:

— Какую сериалу?

Я присел на подлокотник дивана.

— Ну как, какую?! — пожал плечами Вован. — Бразильскую естественно! Я ж уже говорил! Сейчас начнутся трогательные разговоры на тему «ты у меня в песочнице совочек стянул! — а ты мне формочкой по голове дал, и поэтому я тебя больше не люблю!»

Я поперхнулся и, пока предсказанный Вовкой диалог еще не начался (Раду по — прежнему пребывал в глубоком ступоре, пораженный столь отвратительным отношением к своему имуществу, а Влад… Влад попросту ждал…), тихо поинтересовался:

— Вов, ну что ты за чушь городишь? Тебе, что, вообще не страшно?…

Вовочка тяжело вздохнул и впервые серьезно за весь вечер ответил:

— Конечно, страшно… Но, знаешь, когда боишься, надо рассмеяться страху в лицо. Он испугается и уйдет…

Наконец до товарища чел Фрумоса дошло, что одними выпученными глазками ничего не сделаешь — никто не испугается и не убежит (нет, мне бы, конечно, хотелось, но кто ж отпустит), и он начал в очередной раз качать права.

— Ты сумасшедший, Влад! — (Нет, ну вот почему он нас троих не замечает? Не знаю, как Ане и Вовке, а мне обидно.) — Я же сказал, вы все четверо (ура! заметили!) — мертвецы.

— А последнее желание? — неожиданно встрял в монолог чел Фрумоса Вовочка.

Раду поперхнулся подготовленной речью:

– Ч-что?!

Господин Данешти невинно захлопал глазами, не пытаясь, впрочем, встать с дивана:

– Последнее желание! Если нас сейчас будут убивать, необходимо выполнить последнее желание!

Хозяин дома смерил его взглядом … и неожиданно расхохотался:

– И чего же ты хочешь?!

– Хочу пожать руку лично господину Ван Хельсингу! — выпалил Вовка. — Можно и Абрахаму, но желательно, конечно, Гэбриэлю!

– Ты б еще об ужине с Баффи попросил! — невольно вырвалось у меня.

В библиотеке почему-то вновь образовалась мертвая тишина. Впрочем, ненадолго.

– Я? Сумасшедший? — фыркнул Влад. — Боюсь, ты неправильно расставил акценты, Раду … Сумасшедший здесь только один, и это — ты.

М-да? А судя по Вовкиным запросам …

– Да как … Да как ты смеешь?! — поперхнулся чел Фрумос.

– А что, не так? — заломил бровь Цепеш.

Гм! Мне кажется, или ему нравится издеваться над братом?

– «Что?»! Да все! Ты … Ты сломал мне жизнь! Опять двадцать пять! Интересно, в этом городе есть

хоть один вампир, которому Черный Плащ не перешел дорогу? Развлечение у него такое? Спортивный интерес?

Или слава вышеупомянутого Ван Хельсинга покоя не дает?

Цепеш небрежно оперся о книжный шкаф: