Вещий Ваянар воспитал рано оставшегося без родителей Икера. Матушку его, будущего ярла Хирмальма, унесла поганка (один из разновидностей моров), не пощадила болезнь проклятая ни крестьян простых, ни жену ярлову. А отец погиб на охоте от когтей грозного повелителя Ледяного леса – ра-хана. Вот и остался младенец сиротою. Взял его тогда на воспитание сам Ваянар Вещий, и выковал он из него мудрого Икера Седовласа. Всегда помогал и увещевал он советом юного ярла Хирмальма. Так и по сей день, в самые трудные часы для лоримов, Седовлас, как когда-то во времена своего отрочества, делился со своим учителем самым сокровенным и наболевшим. Только здесь, в древнем храме, построенном ещё предками их народа, грозный владыка самого сильного из городов острова Норты, мог снять с себя личину уверенности и непоколебимости, враз становясь уставшим и измученным стариком.

– Что делать, учитель? Не уберег чадо. Где она сейчас? Может, белеют её косточки где-то посреди леса? Никто не видел моей Наюшки, – ярл всё также сидел, опустив тяжелую голову, с горем в голосе обращаясь к своему другу и учителю, заменявшему ему его отца все эти годы.

– Нет, сын мой, не такой я видел судьбу твоей кровинушки. Другой путь у Анаи дочери Икера Седовласа, – уверенным голосом, смотря на угли в очаге, произнёс Ваянар.

Икер словно ожив, поднял голову и с надеждой посмотрел на старого друида. Никогда ещё не ошибался Вещий. Чем больше зим проходило, тем чаще стал запираться в святилище старый друид, испрашивая Творца Волю Его. Лоримы со всех окрестностей, как ближних, так и дальних, приходили к мудрому старцу испросить вещего слова.

– Помнишь ли старое эльфийское пророчество, часть которого дошла до наших дней? – друид вдруг спокойно посмотрел прямо в глаза ярлу.

– О той красивой сказке, которую ты рассказывал мне часто на ночь, когда я был совсем юным? – спросил, коротко улыбнувшись Икер.

– Да о ней, сын мой, – в отличие от своего воспитанника, Ваянар не улыбался. В его серых мудрых глазах отражался огонь жаркого очага. Он вдруг громким сильным голосом, словно громом отразившимся в древнем своде святилища, произнёс:

– Так вот, послушай, единственный оставшийся в живых, ярл лоримов! Да, да, последний! Узрел я, нет более стольного Мирольма, пал он, словно подрубленное одинокое древо, посечённое тяжелой тёмной секирой! Остатки мирольмской дружины с бабами да детьми идут сюда по морю хоронясь!

Пришли дни пророчества древнего, которые изменят всю дальнейшую жизнь народа нашего!

Ворог хитрый и сильный, да не тот, что виден глазу человеческому, ведёт орду Тёмную.

Настали последние времена прежней жизни! Грядут перемены, за которые заплатит народ лоримов кровавую плату! Настало время, сын мой! Настало!

Замолчав, старик, казавшийся только что самим посланцем Творца, вдруг как-то осунулся и безжизненно осел на камень. Ярл подскочил к своему учителю и подхватил его сухое лёгкое, словно птичье пёрышко, тело, на руки. По старому, испещрённому тысячами морщин лицу, прошла волна утомления. Икер только сейчас заметил, насколько постарел его названный отец. Глаза закатились, старческий рот немного приоткрыт, сухая грудь еле вздымается, вдыхая воздух святилища.

Он позвал постоянно находящегося за дверью служку. Тот показал дорогу в опочивальню старца, куда и занёс его на руках ярл. Положив потерявшего сознание служителя на ложе, Икер ещё немного посидел рядом. Постоянно суетившийся рядом с друидом служка, влил тому в рот несколько капель какого-то отвара, и через некоторое время дыхание старика стало выравниваться.

Посидев ещё немного подле ложа, ярл поцеловал руку дорогого ему человека и со смятёнными чувствами тяжко задумавшись, вышел из опочивальни…

Утро тёплым солнечным покрывалом обволокло долину и скалы. Тающий снег под присмотром всепроникающих лучей, превратившись в сотни маленьких ручейков, убегал с насиженного места к далёким неизведанным далям. Уставшие от зимы скалы, казалось, подставляли промерзшие бока солнечному теплу. Весна ступала своим зелёным пробуждающим шагом по продрогшей, впавшей в спячку, а сейчас пробуждающейся, земле.

Саша уже давно не спал. За ночь огромное стадо оленей ушло далеко вглубь долины и ему пришлось снова собирать свои вещи и уходить следом. Предстояло много дел: нужно найти новое место для лагеря поближе к постоянно двигающемуся стаду, разыскать место, где он будет брать дрова и воду. Потом он хотел поискать ещё так понравившихся ему коричневых «картошин». В общем дел невпроворот. Хотя принц уже привык: примерно через день, меняя места стоянки следуя за оленями, его действия уже дошли до автоматизма.

Решив двигаться вдоль гор, он обогнул подальше место недавней волчьей трапезы. Горы вместе с местностью менялись на глазах. Поросшие мелким кустарником и начинающей пробиваться из земли травой, они были похожи на огромных мохнатых великанов. Птичьи стаи, гнездившиеся среди горной зелени, мерно треща и галдя, занимались своими важными делами.

Свежий ветерок, задувающий в спину вместе с попеременно набегающими тучами, напомнил снявшему свою меховую куртку юноше, что ещё рано было это делать. Пришлось снова останавливаться и доставать из торбы тёплую одежду.