Генри, поддельно улыбаясь, подошел поближе к Уолтеру:

– Все эти грязные ирландские свиньи, все, как один, одинаковы… Да, кстати, я недавно подслушал разговор в комнате воспитателей. Знаешь, как он сюда попал? – спросил Генри и, не дожидаясь ответа, выпалил: – его папочка – законченный террорист… Он взорвал «Боинг» в лондонском аэропорту Хитроу, и потому осужден на пожизненное заключение… – глаза подростка злобно сверкнули: – мало ему дали!

– О, эти ирландцы только стараются выглядеть тупицами, несносными идиотами, – заметил в ответ его товарищ, – а на самом деле они хитры, подлы и кровожадны… Да, так что ты говоришь, его папочка – самый настоящий террорист? Подонок?

Уолтер уже понял, что удар следует наносить неожиданно – так, чтобы Чарли, который, вне всякого сомнения, обладал хорошей реакцией, не успел бы отшатнуться.

Короткий взмах – и малолетний вымогатель оказался на полу.

Это произошло столь внезапно, что ни он, ни Генри не успели среагировать – Чарли, утерев рукавом комбинезона кровь с разбитой губы, удивленно посмотрел на Уолтера снизу вверх.

Тот, прижавшись спиной к стене, приготовился к нападению – и не зря: наконец-то сбросив с себя оцепенение, Генри набросился на Уолтера и, ловко подставив подножку, сшиб его с ног.

Чарли, который к тому времени уже поднялся, кинулся на О'Хару и принялся с наслаждением избивать его тяжелыми форменными ботинками.

Сперва мальчик, сделав попытку подняться с пола, слабо отбивался; однако численно превосходивший его противник к тому же был куда крепче физически и более закален в драках – неловкие удары Уолтера только раззадорили Чарли и Генри, и после нескольких выпадов подросток вновь очутился на полу…

Он уже не слышал, как к месту драки из спальни бежали ученики; вскоре появился и воспитатель, чтобы разнять дерущихся…

После той истории Уолтер целую неделю провел в лазарете воспитательного дома.

Когда он немного пришел в себя, к нему в палату явился мистер Яблонски.

– Ну, – начал он, присаживаясь на табуретку, что стояла рядом с кроватью, – что ты скажешь по этому поводу?

Врать, будто бы он «подскользнулся в туалете», не было смысла; тем более, что свидетелей драки в коридоре было более чем достаточно.

Но и ябедничать было нельзя!

Мистер Яблонски пристальным, немигающим взглядом смотрел на воспитанника.

– Ну, так что ты можешь сказать в свое оправдание? – спросил он.

В свое оправдание?

Это было что-то новое.

Во всяком случае, такого поворота событий Уолтер никак не ожидал.

– Чарли и Генри в один голос заявили, что ты сам набросился на них. Я не спрашиваю, о чем вы говорили перед этим, я не спрашиваю, кто кого обидел… Мне интересно только одно: это правда?

Уолтер кивнул.

– Да.

– В таком случае, – процедил сквозь зубы Яблонски, – в таком случае, сразу же после выписки из лазарета ты должен понести наказание…

Неожиданно Уолтер взорвался:

– Но ведь они оскорбляли меня! Меня… И моего отца тоже…

Иронически посмотрев на воспитанника, мистер Яблонски поинтересовался:

– Оскорбляли?

– Да…

– И как же?

– Чарли оскорблял меня… За то, что я ирландец. И моего отца – тоже.

На что педагог равнодушно заметил:

– И поделом. Твой отец осужден за преступление против общества, – сказал он, – и осужден совершенно справедливо… – Пожизненное заключение – лучшее, на что он мог рассчитывать. Более того, я считаю, что коронный суд проявил к нему мягкосердечие и милосердие, которого он, по-моему, не заслуживает.

Разумеется, мальчик не смог ничего сказать в ответ на это замечание.

Постояв несколько минут у кровати Уолтера, воспитатель ушел, так и не дождавшись раскаяния.

А Уолтер, уткнувшись лицом в подушку, заплакал – наверное, так горько и отчаянно он не плакал с тех пор, как впервые попал в Вуттон…

Когда слезы, наконец, высохли, он с ненавистью посмотрел на дверь, за которыми скрылся несносный педагог и прошептал:

– Я больше так не могу. Я больше не могу здесь находиться…

Да, это было правдой.

Но что ему оставалось делать?

Жаловаться?

Это не имело смысла.

И что мог бы сказать ему тот же мистер Яблонски – ему, сыну террориста, который «получил поделом»?

И тут впервые за все время Уолтера посетили мысли о побеге…

Наказание за драку было не слишком жестоким – О'Хара был лишен права уходить в городок до рождественских каникул.

Однако он не был лишен воскресных прогулок и свиданий с сестрой.

Прохаживаясь по валу, истоптанному воспитанниками вдоль и поперек, Уолтер и Молли задумчиво смотрели на первые льдинки, которые покрыли тонкой корочкой грязную воду рва.