Шрифт:
– Почему вы написали эту песню? – спросил он.
– Какую песню?
– Про Зубную Фею.
Стиляга опустил ему на плечо большую костистую лапу, склонил набок голову и причмокнул губами.
– Понимаешь ли, это навроде как сон… Мм-да, так оно и есть – у меня был сон. Эта, стало быть, фея пришла взять зуб. У меня то есть взять. А я ей, значит, и говорю: не бери мой зуб, и все тут… Не дам я его тебе. Он, значит, мне самому еще пригодится. Вот так. Я проснулся и придумал эту песню. Хе-хе-хе!
Тут на Стилягу навалились поклонники его таланта, желавшие перемолвиться словечком с живой легендой, но, прежде чем заняться ими, старик поблагодарил Сэма:
– Большое спасибо, молодой человек, за то, что таскаешься с моей гитарой.
– Что он сказал? – взволнованно допытывался у Сэма Клайв. – Что он тебе сказал?
– Да ничего такого.
– Ладно скрытничать!
– Он сказал только, что придумал песню.
Глава 37. Резинка
– Знаешь, Сэм, ты ведь далеко не единственный, кто искренне верит в фей. Сэр Артур Конан-Дойль был в числе таких верующих и даже написал об этом книгу [27] . С ним бы ты быстро нашел общий язык.
27
Имеется в виду книга А. Конан Дойля «Пришествие фей» (1922), в которой он отстаивал подлинность очевидно (на современный взгляд) сфабрикованных фотографий так называемых «коттинглийских фей», снятых сестрами Элси и Франсес Райт в 1917 году.
Никогда раньше Сэм не видел Скелтона таким усталым и изможденным. В начале их беседы психиатр обмолвился, что его увольнение не за горами; в последнее время он уделял все меньше внимания своему внешнему виду, да и врачебный кабинет был неприбранным и захламленным, чего не замечалось во время первых визитов Сэма несколько лет назад. Миссис Марш, его верная секретарша, теперь выглядела так, будто с большим трудом сдерживает накопившееся раздражение. Что до самого Скелтона, то он походил на человека, внезапно потерявшего веру в себя и не могущего понять, как и почему это произошло.
Сэм уже был достаточно взрослым, чтобы угадать природу происходящих перемен: в то время как он мучился кошмарами с Зубной Феей, Скелтона терзали его собственные бесы и демоны, вырвавшиеся из бутыли с этикеткой «Джонни Уокер». Алкоголь не отражался на его работоспособности и не притуплял внимание, но багровый цвет лица и постоянно слезящиеся глаза недвусмысленно указывали на нездоровое пристрастие доктора. Сейчас он уже не особо осторожничал и мог открыто пропустить стаканчик в своем кабинете, когда испытывал в этом потребность. Он перестал притворяться. Увы, все планы с доработкой и патентованием Перехватчика Кошмаров были давно забыты.
– Его надували, как безграмотного деревенщину. Я говорю о Конан Дойле. Две ушлые девицы сфабриковали фотографию с феями, и он им поверил. Кто бы мог подумать? Такой умный человек, как Конан Дойль!
– Я видел эту фотографию – полная чушь. Сразу понятно, что она поддельная.
– Только не Конан Дойлю. Потому что он верил, Сэм. Уверовав, ты всюду находишь подтверждения, ты можешь увидеть все, что угодно. Главное, иметь веру. В Бога, коммунизм, фей, психиатрию. Мы можем поверить даже в те фотографии, которые мы сами же подделали. И похоже, чем выше наш интеллект, тем легче мы клюем на самые грубые фальшивки.
– Я вас понимаю, – сказал Сэм, – но речь идет не о стандартных сказочных феях с прозрачными крылышками и именами типа Горошинка или Ириска.
– Ну да, твоя под стандарт не подходит.
– Я уже рассказывал вам, что не я один ее видел и не я один от нее пострадал. Мой отец видел ее в машине с Дереком. Алиса схлопотала от нее по зубам. Терри увидел ее в телескоп. И еще Клайв с Терри…
– Что Клайв с Терри?
– Так, ничего.
– Помнишь, что я говорил тебе про слово «ничего»?
Скелтон как-то говорил ему, что люди чаще всего употребляют слово «ничего» для того, чтобы скрыть за ним очень важное «нечто».
– Клайв и Терри однажды видели ее, когда мы были в лесу.
– Ты что-то недоговариваешь.
– Я один раз вам об этом говорил, но вы не поверили.
Скелтон обнажил зубы и начал медленно покачивать головой в попытке припомнить. Наконец ему это удалось.
– Мертвый скаут? Ты имеешь в виду историю с мертвым скаутом?
Сэм кивнул.
– Ну да, и еще ты любил рисовать картинки с могильными камнями, летучими мышами и прочей ерундой.
– Это не тот случай.
Сэм знал, что спорить и доказывать бесполезно. Его отношения со Скелтоном напоминали блуждания по комнате со множеством зеркал на стенах, в которых иллюзия и реальность смешивались, до бесконечности отражая друг друга. В представлении Скелтона внутренний мир Сэма был наполнен призраками, и мертвые скауты в этом мире запросто составляли компанию зубным феям.
– Сэм, меня беспокоит твое состояние. Оно беспокоит меня больше, чем когда-либо прежде. До сих пор я избегал употреблять в разговоре с тобой психиатрические термины, потому что они похожи на заклинания, которые мешают человеку мыслить самостоятельно. Я считал твои видения безвредными. Так – понтовые заморочки, выражаясь вашим подростковым языком. Но сейчас у тебя начинают проявляться признаки паранойи. Знаешь, что это такое?