Шрифт:
– Ты... ты не...
– первой попробовала заговорить Павена.
– Нет, конечно. Зачем? Пожалуйста, идите все в комнату, хорошо? Брейгус вас проводит.
Трактирщик успел уже предусмотрительно запереть двери, чтобы случайные посетители, или, не приведи Хисс, городская стража, не увидели того, что у него в таверне творится, и, подобострастно кивая, проводил артистов по лестнице за стойкой на второй этаж.
– Брейгус, кто он такой?! Ты его знаешь!
– на шепотом заданный вопрос Ишрана трактирщик только съёжился и приложил палец к губам.
Главарь шайки должен был скоро очухаться, и Хилл, ухватив его за плечи, подтянул и прислонил бесчувственное тело к стене, заодно связав ему руки его собственным кожаным поясом. На поясе обнаружился ещё один нож, покороче тесака, и потертый кошель, правда, довольно тощий. Но Хилл всё равно запихнул его в карман. Пригодился чудом уцелевший на столе кувшин с вином, выплеснутый убийцей в лицо разбойнику, чтобы тот быстрее пришел в себя.
Осторожные шаги трактирщика на миг отвлекли Лунного Стрижа от пленного.
– Господин Брейгель, вам интересно?
– Брейгелю почудилось в голосе посетителя шипение ядовитой змеи, готовой к бороску.
– Нет-нет, ни в коем случае! Может, вам что-нибудь нужно?
– Не беспокойте меня полчаса. И проследите, чтобы никто не беспокоил. Из дома не выходить!
– Слушаюсь, господин... как прикажете...
– трактирщик быстренько взбежал наверх и уселся на стуле перед дверью комнаты, в которую отвел артистов.
Трусливые и подобострастные глазки Брейгеля совершенно не внушали Лунному Стрижу никакого доверия. Он был более чем уверен в том, что, стоит ему отойти от таверны на сажень, как трактирщик тут же побежит докладывать о происшествии всем заинтересованным лицам, начиная от городской стражи и заканчивая прихвостнями проповедника. Так что судьба господина Брейгеля была уже решена, как и судьба последнего душегуба, который как раз начал подавать признаки жизни.
С трудом продрав будто засыпанные песком и залепленные какой-то гадостью глаза, предводитель шайки увидел прямо перед собой давешнего смазливого актеришку, с непринужденным видом грызущего орешки и швыряющего скорлупки на пол. Попытался приподняться, и, непристойно выругавшись, плюхнулся обратно - руки были привязаны к ногам так, что почти не давали пошевелиться. Сквозь липкий, гудящий болью туман в голове всплыло последнее, что он видел перед тем, как отрубиться - эта же гладенькая девичья физиономия с легкой неуверенной улыбкой и полыхающей бездной Тьмы в глазах. Улыбочка никуда не делась, только стала наглой и снисходительной, тьма же исчезла бесследно. После того, как этот безобиднейший с виду мальчишка походя расправился с пятью матерыми бандитами, вопросов, кто он такой, не возникало - о Призывающих Тень ходило множество слухов, довольно жутких и неправдоподобных, и многие вовсе сомневались в их существовании. Но не он. После общения с Пророком он верил и в Призывающих Тень, и в саму Тень, активно вмешивающуюся в дела людские. Наверное, он бы не дал так уж просто себя одолеть, если бы не глаза мальчишки. Точь-в-точь как у Пророка в экстазе. Ледяная бездна Тьмы и страха, и будь прокляты те дураки, что верят сказкам о Несущем Свет, Провозвестнике Чистоты и грядущем блаженстве уворовавших. Всех легковерных идиотов ждет бездна, царство Тёмного Хисса. И он сам идиот, не распознал спьяну кошмарную тварь. Демон их разберет, этих Тёмных! Только почувствовав пробирающий до костей взгляд смерти, он осознал, с кем связался, и на миг застыл обреченно, скованный ужасом. И теперь тварь, прикидывающаяся хрупким менестрелем, смотрит на него, как на мертвеца. Нет, как на старый кладбищенский прах под ногами. И единственное, на что можно надеяться, так это на быструю смерть в том случае, если удастся правильно ответить на его вопросы.
Судорожная работа мысли, отразившаяся на лице разбойника, дала понять Лунному Стрижу, что утруждаться больше не придется, клиент созрел и ждет только намека, чтобы рассказать всю свою биографию в стихотворной форме. Даже ножа доставать не придется.
– Ну?
– "пусть для начала сам рассказывает, как дошел до жизни такой, а там посмотрим", решил Хилл.
– Меня зовут Ревайн, по прозванию Ревун. Последние пять лет у меня своя шайка... была...
– невольно Ревун скосил глаза вправо, где всего в сажени от него лежал в луже крови его помощник. Волна животного ужаса вновь накрыла его, на пару секунд лишив речи.
– Угу. С проповедником знаком?
– ещё пара орешков захрустела на крепких зубах.
– Знаком. По его приказу вербую смелых и сильных мужчин в Армию Справедливости, вот как этих...
– Ревун слегка кивнул на трупы.
– Я с Пророком почти с самого начала, три месяца скоро. Но в доверенные лица не попал, нет у него доверенных лиц. Всё только сам решает, и никто не знает, что взбредет ему в голову завтра. Ничьих советов не слушает, если заподозрит измену, отдает на растерзание толпе. Вокруг него одни фанатики! Верят каждому слову, смотрят ему в рот...
– А ты, значит, не фанатик?
– "любопытный экземпляр, не зря сразу не убил".
– Я нормальный свободный человек! Не для того я с рудников бежал, чтобы в кабалу к Тёмному добровольно соваться. Я человек простой, мне с сильным вожаком ссориться не в масть, а под ним жить можно, только подальше...
– В кабалу, говоришь... с этого места поподробнее.
– Да что там... стоит Пророку рот разинуть и бред свой начать вещать, все вокруг с ума сходят! Скажет - прыгай!
– все прыгают, скажет - умри!
– лягут и умрут. Я сам видел, как он королевское войско встречать вышел. Оделся во все белое, на холмик у дороги забрался... один совсем, остальным велел из лесу не показываться, и без оружия... весь такой благостный, святость так и прет, аж противно! И как начал чушь свою нести! А голос-то, голос! У людей такого не бывает. В задних рядах каждое слово слышно было. Солдаты чуть не с первых его слов будто разум потеряли, на колени попадали, слезами залились, а тех, кто устоял и "Слава Пророку" не завопил, голыми руками разорвали в клочья. И все это с такими просветленными лицами...
– Ревун передернулся от страшных воспоминаний.
– И так везде. Много, один из ста в экстазе не забьется, услышав его голос. Какую бы чушь Пророк не приказал, все бегут и спотыкаются, выполнять побыстрее.
– Угу... а как тебе удалось не попасться? Или Пророку всё равно, верят ему, или нет?
– А я притворялся таким же чокнутым, как все. И на колени падал, и предателей топтал... зато за эти три месяца деньжат поднакопил... эх!
– А скажи-ка, приятель, ты магию чуешь? Маг этот Пророк, или как?
– Не знаю я насчет магии, а вот...
– Ревун замялся, не зная, что теперь хуже, смолчать или правду сказать.
– Ну?
– Лунный Стриж равнодушно закинул в рот ещё горсть орешков, и слегка улыбнулся, добренько так.