– Что-нибудь еще у него было? Например, денежные сбережения?

– Мы про это не знаем…

Зинаида выглядела растерянно.

– Поймите нас, – сказала я, – мы можем даже дать вам беспроцентную ссуду под ваше будущее наследство.

– Это как? – не поняла Зинаида.

– Это значит, – объяснила я, – что, если вскоре предвидится получение вами в наследство денежного вклада, мы можем вам сейчас дать любую сумму, хоть сто тысяч, и без процентов. Когда получите наследство – отдадите.

Зинаида только хлопала ресницами. Похоже, ее такая перспектива вполне устраивала. Но она молчала.

– Ну, – спросила я, – будем брать деньги в долг под будущее наследство?

– Это бы, конечно, неплохо, деньги, конечно, нам нужны… – залепетала она.

– Так что, вам ста тысяч хватит? – снова спросила я.

– Дак мы же не знаем, есть у Витька деньги на книжке или нет…

– Как не знаете? – удивилась я. – Он вам не говорил?

– Нет…

– Так, может, у него и книжки нет?

Зинаида пожала плечами:

– Может, и нет.

– А может, муж ваш лучше знает? Спросите у него? – Я все еще пыталась выяснить про сберкнижку.

– Если бы Федор знал, он бы мне сказал. У него от меня секретов нету.

– Ну, тогда извините, деньги вы вряд ли получите.

– Да че же?.. А как же?.. Деньги нам сейчас нужны… Скоро вот и сорок дней… – Зинаида теребила свой замызганный фартук и жалобно смотрела на меня.

– Я, конечно, попробую для вас что-то сделать, поговорю с руководством… – сказала я неопределенно, – но не обещаю. Вот если бы вы получили деньги…

– А мы узнаем, узнаем и тогда вам скажем! Можно?

– Можно. Зинаида Порфирьевна, вы на дне рождения Виктора были, ну, когда он умер?

– Нет, что вы, он нас не приглашал! Он дружков своих институтских позвал. Он вон с кем дружбу-то водил! А мы дома сидели, Федор пол-литра купил, мы с ним и выпили. Вот так мы Витькины именины и отметили…

– А соседи говорят, что видели женщину на даче Виктора, по описанию очень похожую на вас. Я думала, вы приезжали…

– Что?! Да я весь день дома была, это и Федор мой подтвердит. И дочь тоже, она юбку себе шила, часов в шесть только они с подружкой гулять пошли. Я – на даче Виктора! Захотели! Да он брата своего не позвал! А я-то ему кто? Седьмая вода на киселе… ха-ха! Да я бы и не пошла к нему, я на него обиделась, что он с нами вот так…

Зинаида скрестила полные руки на груди.

– Зинаида Порфирьевна, – сказала я, – я бы, наверное, могла помочь вам в материальном плане. И заодно избавиться от старых ненужных вещей. Одна моя знакомая работает в доме для престарелых и скупает у населения вещи для этого дома. Если хотите, я могла бы купить у вас для нее старые платья или кофты, желательно, темного цвета, рубашки или…

– Да чего у нас покупать! – Зинаида вскочила. – Хотя подождите, я сейчас посмотрю…

Она убежала в комнату. Я услышала, как заскрипела дверка шкафа. Я осторожно, на цыпочках, вышла из кухни и заглянула в комнату. Да, здесь была жуткая теснота. В комнате стояла деревянная кровать-полуторка. У другой стены – одиночная кровать, рядом была прислонена раскладушка. У окна стоял письменный стол и рядом – большой шкаф. В нем рылась Зинаида, перебирая платья, кофты, рубашки мужа, висевшие на плечиках. Я осторожно подошла и заглянула Зинаиде через плечо. А у нее не такой уж бедный гардероб! Попадались вполне приличные платья и юбки. Но, что интересно, все они были красные, белые, голубые, в горошек и в цветочек. Но ничего коричневого или темно-синего я не обнаружила, кроме одной юбки. Но ведь та женщина была не в юбке, а в платье… Зинаида, увлеченная разбором гардероба, не заметила моего присутствия. Я на цыпочках вернулась в кухню и села на свое место. Через минуту вошла хозяйка:

– Ничего не нашла старого, все вроде нужно…

– Не страшно, – сказала я, – может, потом что-то и найдете.

– Татьяна Александровна, скажите, вам в клинике уборщица не нужна? Я бы пошла. Так устаю на базаре…

– Знаете, пока не нужна, – сказала я, – но я буду иметь вас в виду.

– Да?! Имейте…

– Так, ну, мне пора. – Я встала.

– Вот и чаю не попили, – заканючила хозяйка. Но мне показалось, что она даже рада, что ее заварка и сахар остались целыми.

Я попрощалась с Зинаидой, обещала звонить и ушла. Выйдя за дверь, я испытала явное облегчение. От Зинаиды исходил такой негатив, что хотелось срочно бежать на улицу, на свежий воздух. Я села в свою машину и поехала домой.

Дома я первым делом отправилась в кухню, заваривать кофе. Мне требовалось все обдумать и полученные мною сведения расставить по своим местам. Итак, Татьяна Александровна, что мы имеем? Я подозревала Зинаиду. Почему? Потому что я считала, что они с мужем вполне могли совершить это преступление – из корыстных побуждений. Я предполагала, что Зинаида, переодевшись в темное платье, замаскировавшись под старуху, могла пробраться на дачу Виктора и подложить ему поганок… Но теперь я вижу, что все не так… Чайниковы не знают до сих пор, есть ли у Виктора денежный вклад. Если бы знали, думаю, Зинаида проговорилась бы и взяла «у клиники» какую-то сумму взаймы под эти деньги. Так… И темного платья в ее гардеробе я не обнаружила. Есть черное, в котором она была на поминках, но оно длинное и, как видно, достаточно для нее дорогое. Вряд ли она поехала бы на дачу и потом пошла в лес в таком платье. На дачу… Я опять вспомнила Альфонса – в этих безразмерных шортах, ищущего свою криволапую Афродиту. Баночка, проданная им мне за полтинник, лежала в целлофановом пакете. Я была уверена, что она мне еще очень пригодится. А почему я вспомнила про дачу? О! У меня же есть груши, которыми угостила меня Нина Михайловна.

Я принесла из прихожей пакет с грушами, помыла несколько штук и положила на тарелку. Плоды действительно были очень вкусные, сочные и сладкие, хотя и мелкие. Я с наслаждением уплетала груши, одну за другой, и думала. Так, значит, не Чайниковы отравили Чайника. Они ему простили его высокомерное отношение к ним? Ну, что ж, вполне возможно. Он их не оскорбил, не обозвал, не ударил. Не помог, это да, но это не такая уж редкость в наши дни. Но если его отравили не они, тогда кто? Хороший вопрос! Кто-то из знакомых, тот, кому Виктор чем-то насолил. И насолил крепко, не то что не помог деньгами или не пригласил на именины. Нет, тут что-то посерьезнее. Я достала фотографии с могилы и стала их рассматривать. Вот крест с надписью: «Собаке – собачья смерть». Это круто! А вот собачья голова на вершине холмика. Что ж, впечатляет… поломанные венки… залитая кетчупом земля… А ведь действительно похоже на кровь! Тот, кто все это устроил, несомненно, своего добился. Да, покойный нанес кому-то серьезную обиду. Я бы даже сказала, смертельную. Друзья говорили, что Виктор к ним относился очень хорошо, у них к нему претензий нет. А у кого они могут быть? У пациентов клиники? Запросто! Как там сказал доктор Ухов? «Не исключено, что и у Виктора бывали разборки с больными». Да, в практике у врачей встречаются иногда недовольные пациенты. А чем они могли быть недовольны? Да чем угодно! Похоже, пришло мне время наведаться в клинику. Только там я смогу найти ответы на все мои вопросы. Так, сегодня уже поздно, отдыхаю. А завтра с утра – в клинику!