— Анжелика, — говорил Струан, — почему бы тебе не освежиться, я собираюсь сделать то же самое, и через час мы выезжаем — мне как раз нужно обговорить кое-что с Джейми. — Они поцеловались, и она вышла. На кантонском он сказал Чену, чтобы тот приготовил горячую воду для его жены и для него самого. — Затем мы отправляемся на «Гарцующее Облако». Все готово?

— Да, господин.

— Хорошо, и смотрите, чтобы вы все трое вели себя тихо, как летучие мыши, и были довольны, как свиньи в навозе! — Повернувшись к Тайреру, он учтиво добавил по-английски: — Филип, надеюсь, вы нас извините? Начиная с завтрашнего дня начнутся большие празднества по всему Поселению, свадебное торжество и так далее с официальными приглашениями. Пожалуйста, передайте сэру Уильяму мое почтение и, прошу вас, никому не говорите, что мы проведем сегодняшнюю ночь на «Гарцующем Облаке», даже сэру Уильяму. Я не хочу, чтобы пьяные грубияны кружили вокруг нас всю ночь напролет, мы хотим побыть наедине, хорошо?

— Понимаю, понимаю, ещё раз поздравляю вас.

Тайрер был рад уйти. Ему ещё нужно было повидать Накаму, чтобы закончить ещё одно краткое послание тайро Андзё, прежде чем он сможет перейти мост и встретиться с Фудзико. После военного совета, состоявшегося сегодня утром между сэром Уильямом и Сератаром, во время которого были согласованы окончательные детали запланированного обстрела Эдо и всей карательной кампании, Андре, присутствовавший там вместе с ним, прошептал:

— Фудзико умирает от желания видеть вас, все готово для вашего свидания. Она даже настаивает на том, чтобы устроить пир на японский лад и прислуживать вам, так что приходите голодным и с пересохшим горлом, но не забывайте вести себя жестко.

Когда они остались одни, на лице Малкольма стала заметна усталость.

— Джейми, налей мне, будь добр. Спасибо. Все подготовлено?

— На сегодня да, и на завтра тоже. А Ток и А Со уже на корабле вместе с сундуками, Чен отправится вместе с вами и миссис Струан. Насколько мне известно, ни одна душа, кроме них, Стронгбоу, меня и вот теперь Филипа, не знает, что вы ночуете на «Гарцующем Облаке».

— Хорошо. Филип был ошибкой, ну да ладно, — сказал Малкольм. — Я слишком увлекся, но все должно быть нормально. Он не станет трепать языком. Что нужно Горнту?

— Просто уладить окончательные детали. — Макфей посмотрел на него. — Разве после женитьбы тебе не следует взглянуть на это по-другому?

— Может быть. Но только если Норберт принесет извинения.

— Горнт хотел поговорить с тобой наедине, если ты выкроишь для него минуту.

— Хорошо. Скажи ему, это все, о чем может идти речь. Дружелюбие Горнта заполнило всю комнату. Малкольму он

показался очень старым товарищем.

— Шампанского?

— Благодарю вас, тайпэн. Могу я вас поздравить?

— Можете. Ваше здоровье!

— И ваше, сэр.

— Извините, но нам нужно спешить, завтра времени будет больше. Что произошло?

— Я хотел сообщить вам конфиденциально, что завтра мистер Грейфорт собирается принять ваш компромисс. Дуэли не будет.

Струан улыбнулся.

— Это лучшая новость, какую я услы... нет, вторая лучшая новость, какую я услышал за весь день!

— Да. — Лицо Горнта стало жестким. — Если он действительно намеревается это сделать.

— А?

— Я думаю, вы должны быть готовы к предательству. Сожалею, что, возможно, порчу вам великий день, но мне хотелось предупредить вас. Я знаю, что он передумает.

Малкольм посмотрел на него, потом кивнул совершенно спокойно.

— От Норберта и всех Броков мы ожидаем предательства каждый день с утра. — Они сдвинули бокалы. — Здоровья... богатства... и счастья!

Оба ощущали теплоту атмосферы, Малкольм отметил в госте что-то любопытное, но никак не мог определить, что это было.

— Ваши планы на завтрашний день не изменились, вы передадите мне информацию, которая мне нужна?

— О да. — Горнт поднялся. — А мой контракт?

— Он готов. Моя подпись будет засвидетельствована завтра.

— Спасибо. До завтра, и ещё раз поздравляю.

Снова Малкольм скорее почувствовал, нежели увидел в его глазах непонятную усмешку.

— Вы ждете его с таким же нетерпением, как и я. Горнт словно отвлекся от каких-то своих мыслей.

— Да. Это будет ещё один великий день, день последний и день первый.

— Как приятно видеть вас, Райко-тян, — с улыбкой сказала Мэйкин, сидя на коленях напротив неё. — Мы так давно не беседовали. — Она была мамой-сан дома Глицинии и хозяйкой Койко. Обе женщины находились в самом дальнем и надежном убежище Райко.

— Да, благодарю вас, для меня это большая честь, — ответила Райко, в восторге от того, что видит свою старую подругу, хотя и немало удивленная той готовностью, с которой Мэйкин откликнулась на её приглашение прийти поговорить о делах. — Пожалуйста, угощайтесь, угорь особенно вкусный. Саке или бренди гайдзинов?

— Сначала саке, пожалуйста. — Мэйкин приняла чашечку от внимательной прислужницы. Дела, должно быть, идут хорошо, подумала она, отметив дорогое убранство этого уединенного, тихого домика в саду Трех Карпов.