Шрифт:
– Кон, – окликнула его Фредерика, глядя прямо перед собою.
Он извлек из чемодана спортивный костюм.
– Да?
– Я не хочу, чтобы ты снова это делал.
– Что – делал?
– Ц-целовал меня. – Девушка нервно теребила подол юбки. – И остальное тоже… В нашем соглашении ни слова не говорится о том, что я должна подвергаться… подвергаться… такому.
Все благие намерения Коннора насчет спокойствия и невозмутимости развеялись, как дым под ветром. «Подвергаться» – сказала тоже! Точно он бить ее надумал!
– Кон, пообещай мне. Пообещай, что в течение ближайших шести месяцев не станешь…
– Нет, ничего подобного я обещать не стану.
– Тебе придется. И прямо сейчас. А если ты не пообещаешь, тогда я… – Девушка нервно стиснула руки, да так, что побелели костяшки пальцев.
– Что ты тогда?
Фредерика воинственно выставила вперед подбородок, но даже на расстоянии пяти шагов Коннор отлично видел, что в глазах девушки стоят слезы.
– Тогда я обращусь в суд, чтобы брак признали недействительным.
Чтобы брак признали недействительным?!
Коннору казалось, будто все проблемы, могущие возникнуть в связи с женитьбой на этой девушке, он предусмотрел заранее… Но даже в минуту крайнего пессимизма он не предвидел такого!
– Собственно говоря, дорогая моя Фредерика, этого ты сделать как раз не можешь. В нашем соглашении упомянуто, что развестись со мной ты имеешь право не раньше, чем спустя шесть месяцев.
– Да, но там ни слова не говорится о возможности аннулировать брак.
Коннор понятия не имел, как отнесется к подобному аргументу суд, но как раз сейчас, когда от исхода зависит столь многое, такого рода осложнения ему абсолютно не нужны!
– Ты уверена, Фредди? Ты и впрямь не желаешь никакого секса?
Девушка уставилась на свои колени.
– Да, не желаю.
– Ни сейчас, ни впоследствии?
– Ни впоследствии. – Фредерика помолчала. – Ну, когда-нибудь, наверное… С мужчиной, за которого я выйду замуж.
– Но мы женаты!
– Да, женаты. Чисто юридически. Но…
– Да забудь ты на минуту про треклятый контракт! Секс с законным мужем – это вовсе не грех!
– А я и не говорила, что грех. Когда я выйду замуж по-настоящему, все будет по-другому.
Коннор с трудом сдержал протестующий возглас. Мог ли он предположить, что в один прекрасный день станет умолять жену заняться с ним любовью? Что за унижение!
– Ну ладно, – признал он свое поражение, – я к тебе не прикоснусь. Надо ли установить расстояние, на которое мне дозволено к тебе приближаться?
– Нет. Просто… просто не делай того, что сегодня.
– И не подумаю.
– Хорошо. Вот и… хорошо.
Только теперь Фредерика подняла взгляд – и тут же, вспыхнув до корней волос, отвернулась.
– Кон, пожалуйста, оденься!
– Не думаю, что в мои обязанности входит еще и это. Чисто юридически, знаешь ли.
– Если ты не оденешься…
– То что? Ты аннулируешь брак? Какие еще правила ты установишь?
– Не думаю, что, призывая к элементарной скромности, я прошу слишком многого.
Черт подери, любая другая женщина на месте Фредди уже лихорадочно срывала бы с него одежду. А эта, видите ли, требует одеться, да еще в их первую брачную ночь. Невыносимо, просто невыносимо!
– Как скажешь, – фыркнул Коннор.
Фредерика отвернулась, а он размотал полотенце, отшвырнул его в угол и натянул спортивные штаны. Затем сорвал с кровати покрывало.
– Уже поздно, – сообщил новобрачный. – И я намерен спать в этой постели, и ни в какой другой. Если хочешь расположиться рядом – добро пожаловать. Если не хочешь – нет проблем, но тогда сама устраивайся как знаешь.
Фредерика вздохнула.
– Ну, в конце концов, нам уже доводилось спать на одной кровати. Еще один раз не повредит… Кровать-то большая. Ты оставайся на своей половине…
– Не прочертить ли мне жирную линию посередине?
Девушка задумалась, точно и впрямь решила подловить супруга на слове.
– Нет. Наверное, это лишнее, – наконец признала она.
Коннор улегся в постель, по-прежнему кипя от ярости, а Фредерика, как ни в чем не бывало, удалилась в ванную, прихватив с собою сумку. Новобрачный поневоле прислушивался к доносящимся оттуда звукам…
Спустя какое-то время Фредерика вышла, уже в ночной рубашке – длинной, розовой, до полу. Хрупкая фигурка девушки почти тонула в бесчисленных складках и оборочках. Наружу торчала лишь голова да пальцы босых ног. На взгляд Кона, любой женщине в возрасте Фредди полагалось драпироваться во что-нибудь коротенькое, черное и облегающее. Мистер О'Салливан попытался закрыть глаза и представить жену в сексапильном белье, но розовая фланелевая рубашка одним своим видом сводила на нет самые смелые фантазии.