Следующий месяц грозил затянуться до бесконечности.

Каждое движение, каждый жест Фредерики сводил Коннора с ума. Стоило девушке нагнуться к кастрюле на плите, и он тотчас же воображал, как Фредерика склоняется над ним в чем мать родила… Ну, или в передничке. В кружевном передничке, и только.

Иногда девушка отправлялась вместе с Бидди в женский клуб «Эрин». Возвращалась она всегда в превосходном настроении и взахлеб рассказывала о всевозможных проектах, над которыми в данный момент работали активистки. Клуб, насколько удалось уразуметь Коннору, ставил целью возрождение «Добрых Старых Ирландских Традиций». Каких именно – кажется, даже старейшие члены клуба представляли весьма смутно. Они устраивали вечера национального танца, где танцевали главным образом вальсы; ужины, на которых подавали блюда старинной ирландской кухни, но без доброго ирландского пива – клуб-то женский! Организовывали встречи Жен и Матерей и все такое прочее. Впрочем, Бог с ними, с целями, главное – общение!

Коннор знал, что всю жизнь Фредерика мучительно страдала от отсутствия друзей, и теперь общение с членами клуба явно шло ей на пользу. У нее появились подруги, девушка буквально сияла, рассказывая мужу об их «великих начинаниях», а Кона с каждой минутой все сильнее влекло к ней. Доходило до смешного: спустя какое-то время он обнаружил, что возбуждается, глядя, как Фредерика чистит зубы.

Наконец-то она уговорила его поездить с ней верхом… И первая же прогулка встряхнула его куда как основательно!

Девушка изучила от корки до корки журнал «В седле», включая рекламные объявления. И однажды заказала пару джинсов, что сидели на ней идеально. Всякий раз, любуясь женой, Коннор запрещал мыслям устремляться в некие запретные области.

Но если не считать мучительного предвкушения счастливого дня, месяц прошел довольно спокойно. По выходным супруги катались верхом, и впервые в жизни Коннор понял, что обожает лошадей. Впрочем, он догадывался, что причина кроется не только в лошадях, но и в хорошей компании. Все, чем они занимались вместе с Фредерикой, доставляло ему неизъяснимое удовольствие.

Однако в любой бочке меда есть ложка дегтя. Всякий раз, оказавшись с женой на конюшне, Коннор ощущал на себе неодобрительный взгляд Кэтлин. Разумеется, отношения супругов старуху никоим образом не касались, и все-таки она не переставала наблюдать за ними – неумолимо, осуждающе, – и голубые глаза ее зло сверкали. Порой Коннор с трудом сдерживался, чтобы не выложить мисс Кэти все, что он о ней думает.

Наконец настала пятница. Уже ближе к вечеру Кэтлин, точно прочтя мысли своего подопечного, приказала ему съездить на дальнее пастбище и пригнать домой годовалого жеребчика, который, как сообщили работники, отбился от табуна. Коннор нескоро обнаружил беглеца и еще полчаса потратил, пытаясь его заарканить.

Затем он сверился с часами. Без четырех минут пять. До конюшен путь неблизкий, а к тому времени, как он поставит жеребца в стойло, пойдет седьмой час. Фредерика уже вернется и будет ждать его дома…

Приехав, он первым делом отправится в душ. Может, если повезет, уговорит Фредерику составить ему компанию. Живо вообразив обнаженную девушку под тугими струями воды, Коннор решил включить совместный душ в обязательную программу вечера.

Чем ближе подъезжал он к дому, тем громче стучало его сердце. Каждый нерв вибрировал, точно туго натянутая струна… Но машины Фредерики у входа не было. Коннор отпер дверь. Тишина. Он окликнул жену. Никого.

Где же она?

На кухонном столе лежала записка. Пробежав ее глазами, Коннор на мгновение зажмурился, чувствуя, как в груди вскипает ярость.

Фредерика уехала к Бидди, печь пирожки для благотворительной распродажи клуба «Эрин», будь он неладен! И вернется нескоро.

Он глазам своим не верил. Они собирались впервые заняться любовью, а она – печет пирожки!

Коннор в сердцах смял записку. Нет уж. Ни за что. Она вернется домой. Немедленно! Прямо сейчас!

Фредерика как раз поставила в духовку очередной противень, когда зазвонил телефон. Бидди сняла трубку – и глаза ее удивленно расширились.

– Минуточку, Кон. Я ее позову.

Едва прозвучало имя Кон, как Дейдре с Эрикой, устроившиеся за кухонным столом, словно по команде умолкли и вскинули головы. Бидди опасливо передала трубку подруге.

– Какой-то он злой сегодня, – шепнула она. – Ты смотри будь с ним поосторожнее.

– Привет! – как ни в чем не бывало сказала мужу Фредерика.

– Что это ты затеяла? – прорычат Коннор в ответ.

– А ты, никак, мою записку получил, – улыбнулась она.

– Получил. Плюнь на дурацкие пирожки. Немедленно поезжай домой!

– Прости, Кон, никак не могу. Оказалось, нам потребуется куда больше пирожков, чем мы думали, так что положение безвыходное. Я вернусь, когда мы закончим.

– Нет. Ты вернешься прямо сейчас!

Голос его звучал так требовательно, что сердце девушки затрепетало в груди. Разумеется, Фредерика ничего не планировала нарочно, и помимо ее воли ситуация перерастала во что-то интересное.

– Фредди, ты меня слышишь? – угрожающе произнес Коннор. – Не-мед-лен-но домой!

– Ну надо же, – произнесла она, отходя от подруг, настолько позволял провод, и понижая голос. – И кто это тут раскомандовался?