— Но ведь мы ничего…

Мальчик хотел объяснить, что они с Таней не желали зла бронзовому льву. Но севший от страха голое Олега потонул в оглушающем реве чудовища. Оно уставилось на мальчика разъяренным взглядом. И, раскрыв огромную пасть, прыгнуло.

Олега обдало жарким влажным дыханием. Свет померк.

— Спасите! — собрав последние силы, завопил мальчик.

Олег проснулся. Он по-прежнему лежал, свесив голову с кровати. Вульф, сидя на коврике, старательно облизывал ему лицо.

— Значит, с тобой все в порядке? — плохо соображая спросонья, обрадовался мальчик.

Тут дверь распахнулась. В комнату влетел Борис Олегович. Шевелюра у него была взъерошена. Очки сидели криво.

— Ты чего орешь? — уставился он на сына.

— Я? — с трудом приходил в себя, тот.

— Ну, не я же, — с раздражением произнес отец. — Только снотворное принял. Только заснул. И вот пожалуйста…

— Да мне тут приснилось, — пробормотал Олег.

— Тебе приснилось, а я теперь буду до утра от бессонницы мучиться, — с возмущением отозвался отец. — И что за возраст такой дурацкий, — посмотрел он с таким осуждением на Олега, словно тот был виноват в собственном возрасте. — Ни о ком не способны думать, кроме себя.

— Я способен, — возразил Олег.

— А зачем орать, в таком случае когда отец только что принял снотворное? — осведомился глава семейства Беляевых.

— Мне сон страшный приснился, — повторил сын.

— Нечего до полуночи шляться по улице, — веско ответил Борис Олегович. — Я в твоем возрасте ложился спать не позже половины одиннадцатого. И никаких кошмаров мне, между прочим, не снилось.

— Боренька, — послышался из спальни родителей сонный, но ласковый голос Нины Ивановны. — Чем разгуливаться, лучше бы принял еще таблеточку.

— Ах, таблеточку! — взвился Борис Олегович. — Меня, значит будят, а мне потом снотворным отравляться. Кушай, миленький! — издал он исполненный уничтожающего сарказма смешок. — Становись наркоманом! Съешь пачечку снотворного и засни вечным сном, как Мерилин Монро!

— Боренька, ну при чем тут Мерилин Монро? — возникла на пороге мама Олега.

— Они еще спрашивают при чем! — указав пальцем сперва на жену, а затем на сына, воскликнул Борис Олегович.

— Лично я про Мерилин Монро не спрашивал, — спешно заверил Олег.

— Тогда я отвечу тебе! — простер руку Беляев-старший к Нине Ивановне — Мерилин Монро наглоталась снотворного и отправилась к праотцам. А я так не хочу. Мне нужно жить! Поэтому я этой гадости больше одной таблетки в день глотать не намерен!

Олег несколько раз подряд зевнул.

— Пойдем, Боренька, — тут же сказала Нина Ивановна. — Видишь, Олежке спать хочется.

— Раз хочется, пускай спит, — покорившись судьбе, ответил Борис Олегович. — Сын зевает. Сын будет спать, — с тоскою добавил он. — А на долю отца теперь останется бессонная ночь. А утром надо вести машину. И проталкиваться сквозь эти проклятые пробки на Садовом Кольце. Что привыкать.

— Может, еще заснешь, папа, — решил подбодрить отца Олег.

— Молчи уж, — с безнадежным видом махнул рукой тот и вдруг принялся сладко зевать.

— Пойдем, пойдем, — торопливо подтолкнула его к двери спальни жена.

Родители удалились. Некоторое время за стеной слышались их приглушенные голоса. Затем наступила полная тишина. Олегу стало ясно, что отец заснул. Борис Олегович никогда не умел бороться с бессонницей в одиночестве и тишине. Если ему не спалось, то он начинал словно бы невзначай делиться какими-нибудь наблюдениями с Ниной Ивановной или просто шумно вздыхал и ворочался с боку на бок. Затем поднимался с постели и, громко топая по коридору, шел в кухню попить воды. После чего, снова улегшись в кровать, отчего-то заходился в затяжных приступах кашля. Правда, сам он при этом оставался в полной уверенности, что несет свой крест безропотно и тихо, стараясь не потревожить покоя домашних.

На сей раз Олег с отцом поменялись ролями. Мальчик никак не мог сомкнуть глаз. «Надо же такому присниться, — размышлял он. — Главное, как сошлось все одно к одному. И лев, и Танька, и Вульф… Боюсь, это неспроста».

В общем-то, в сны Олег не особенно верил. Однако но опыту нескольких прежних расследований знал: от подобных видений просто так отмахиваться не стоит. Во всяком случае, теперь он уже почти не сомневался, что за этой фигурой льва да и за поведением двоих незнакомцев, которые выронили его из коробки, кроется что-то серьезное.

«Интересно, Таня сумела дозвониться Вере Андреевне? — подумал мальчик. — Хорошо бы она завтра смогла с нами встретиться. Чем раньше мы выясним, что это за лев, тем скорей начнем действовать. Хотя…» Олег вдруг, сообразил, что они с Таней даже не знают, откуда появились двое незнакомцев. Живут они в этом доме? Или просто явились за грузом? А если явились, то в какую квартиру?

У Олега живо всплыл в памяти этот дворик. Вернее, одна деталь, которой они с Таней поначалу не придали значения. Лампочка над подъездом горела. А вот окна почти во всех квартирах были темными. Не рановато ли жильцы спать ложатся? Да и есть ли там сейчас жильцы? Старые двух- и трехэтажные доходные дома на Сретенке и в переулках, в которых еще недавно были перенаселенные коммуналки, ныне один за другим расселялись на капитальный ремонт. Многие из подобных квартир, после того как их покидали прежние жильцы, снимались по дешевке под временные офисы мелкими фирмами. Вполне могло статься, что у этих двоих на «Шевроле» там тоже располагается какая-нибудь фирма. Хотя никакой вывески возле подъезда Олег не увидел. Да ее могло и не быть. Какой смысл фирмачам возиться с вывеской, если с месяца на месяц в доме начнется ремонт и помещение попросят освободить. А, может, этот дом еще не расселяли, продолжал размышлять Олег. — Но тогда еще хуже. Два этажа. По две квартиры на лестничной площадке. Пойди узнай, из какой вышли эти незнакомцы. А если это, к тому же, коммуналки…»