— Вы куда? — смерила она строгим взглядом двух экзотических посетительниц.

— Магазин, золотая, идем. Покупка делать.

— Молоко маленькому! — истошно завопил Женька. — Все кончилось! Дети голодные!

Кассирша хотела что-то сказать, но тут Женька вытащил из-за пазухи бутылку с резиновой соской, которая прилагалась к немецкому резиновому пупсу.

— Видишь? Пустая! — с угрожающим видом потряс он бутылочкой перед самым носом кассирши.

— Уберите от меня свои грязные руки! — брезгливо поморщилась молодая кассирша.

— Пошли, Земфира! — обратился Олег к Женьке. — Она не поймет. Злая девушка. Детей не жалко.

Миновав оторопевшую кассиршу, две представительницы кочевых народов прошествовали в торговый зал. Там, кроме них, оказалась лишь супружеская пара.

— Совсем цыгане распустились, — донесся до Олега и Женьки шепот жены.

— Мне детей их всегда жалко, — покосился муж на искусственного ребенка, который мотался в такт Женькиным шагам. — Не понимаю, как они вообще выживают?

— Выживают далеко не все, — серьезно отвечала ему жена. — Зато тот, кто выживет, уже до самой смерти ничем не болеет.

— Естественно, — подтвердил муж. — Такая закалка.

Супружеская пара набрала продуктов и двинулась к кассе. Женька с Олегом продолжали путь по торговому залу.

— Вон он, — покосился вдруг Женька чуть в сторону.

Олег проследил за его взглядом. Там, куда указывал долговязый мальчик, прислонился к колонне мужчина в двубортном костюме.

— Это он меня тогда выставил из магазина, — едва слышным шепотом объяснил Женька.

— Подойдем поближе, — распорядился Олег. — Делаем вид, будто он нам совершенно не нужен.

— А что нам нужно? — прошептал Женька.

— Продукты, — ответил Олег. — Давай обсуждать их на каком-нибудь неизвестном языке.

Женьке идея пришлась по вкусу.

— Лагман! — ткнул он пальцем туда, где лежали итальянские макароны.

— Это не лагман, а спагетти, — невозмутимо поправила беременную цыганку продавщица за прилавком. — Будете брать?

— Лагман капук, — покачала головой рыжая подружка цыганки-матери.

— Как хотите, — пожала плечами продавщица.

Ребята медленно двинулись дальше, целенаправленно сокращая расстояние между собой и мужчиной в двубортном костюме.

— Это они по-цыгански? — услыхали мальчики позади голоса.

— Кто их разберет, — ответила продавщица, которая только что пыталась им всучить спагетти. — В последнее время какие-то еще объявились: то ли из Средней Азии, то ли еще откуда. Всю Москву заполонили и попрошайничают.

— Мы не попрошайки! — вдруг решил возмутиться Женька. — Нам молоко для ребеночка!

— За свои кровные! — подхватил Олег, продолжая двигаться по направлению к мужчине в двубортном костюме.

— Тогда берите молоко! — прикрикнула продавщица.

— Сейчас, — начали носиться вдоль длинного прилавка Олег и Женька.

Продавщица, у которой поверх витрин было выставлено множество разных молочных продуктов, бежала следом за ними. Только по другую сторону прилавка.

— Это берем? — тыкал Женька по очереди в разные коробки и баночки.

— Прошу не дотрагиваться! — с ужасом взирала продавщица на грязные руки цыганки-матери. — Сперва купи, потом хватай.

— Ай, злая какая женщина! — громко поцокал языком Олег.

— Бедных, бездомных не жалко! — понесся в очередной раз Женька вдоль прилавка.

Несчастная продавщица совсем запыхалась, Олег всерьез обеспокоился ее здоровьем.

— Земфира! — крикнул он Женьке. — Остановись. Молоко покупать будем.

Женька послушно замер на месте. Олег пошел в кассу и вернулся с чеком.

— Давно бы так, — продавщица, по-прежнему тяжело дыша, протянула рыжеволосой подруге цыганки-матери пакет молока.

— Пошли ребенка кормить! — подтолкнул Олег к подоконнику «боевую подругу».

— И пеленать! — немедленно заголосил тот. — Ребеночек целый день в дороге!

— Никаких пеленать! — воспротивилась продавщица. — У нас, к вашему сведению, продовольственный магазин, а не комната матери и ребенка.

— A y нас ребенок голодный! — очень натурально начал качать права Олег.

— Со вчерашнего дня некормленный! — размазывая по глазам несуществующие слезы, завыл Женька.

— Вы ее не волнуйте! — угрожающе посмотрел Олег на продавщицу. — Она в любой момент может родить!

— Я такой! Я могу! — ударив себя по подушке на животе, заорал Женька.