У подъезда их уже поджидали Муму и Варвара.

— А где Луна? — начал оглядываться Иван.

— Как видишь, опаздывает, — развела руками Варя.

— Пошли ему навстречу, — предложила Марго.

Так они и сделали. И столкнулись с Луной у перекрестка.

— Где тебя носит? — осведомились друзья.

— Мать в последний момент позвонила с работы, — объяснил Павел. — Надавала множество ценных указаний и поручений. Не мог же я повесить трубку.

Вся компания вернулась к дому восемнадцать.

— Варька, дай твой ключик, — протянула руку Марго. — Я все же хочу проверить.

Подруга протянула ключ. Марго быстро открыла ящик Клавдии Ивановны. Рекламные листочки по-прежнему лежали внутри, но конверта не было.

Иван бросился к почтовому ящику и, выхватив пачку рекламных листков, тщательно перебрал их.

— И впрямь нету, — в растерянности уставился он на друзей. — Когда же она успела? Ведь только что проверял: на месте нитка.

— Была, — со свойственной ему дотошностью уточнил Каменное Муму. — Видно, пока мы Луну ходили встречать, бабушка туда, сюда — и в дамки.

— Прямо не бабушка, а реактивный лайнер, — прыснула Варя.

— И впрямь, — с возмущением произнес Луна. — Мы ей тут продуктики, кухоньку мыть, а она, можно сказать, птицей порхает с этажа на этаж.

— Ради любимого внука чего не сделаешь, — тихо проговорила Марго. — А времени у нее, кстати, было вполне достаточно.

— Это она нарочно. — Муму захлестнула обида. — Что ей стоило позже или раньше спуститься? Так нет, подгадала, когда мы ходим.

— Мумушечка, милый, — ехидно проговорила Варвара, — интересно, чем нам было бы легче, если бы бабушка Дмитрия спустилась раньше или позже?

— Ну-у, — протянул Герасим. — Думаю, мы бы её успели застукать. И вообще с её стороны это хамство.

— Боюсь, Муму, твой любимый Декарт тебя бы сейчас осудил, — усмехнулся Луна. — Никакой логики.

— С такими бабками никакой логики не хватит! — продолжал кипеть Герасим. — Тут и Декарт бы спятил, и Пушкин, и вообще кто хотите.

— Например, Гоголь с его «Ревизором», — съязвила Варя.

— О-о! — простонал Герасим. — Мне же его ещё сегодня читать. А потом писать.

— Может, тебя отпустить? — повернулся к нему Луна. — А с бабушкой мы как-нибудь вчетвером справимся.

— Ну, вы звери! — раскипятился Муму. — Вам, значит, бабушка и все остальное, а мне только «Ревизор» и эссе? Нет уж. Пусть лучше мне завтра Ольга пару поставит.

— Дело хозяйское, — развела руками Варвара. — Только потом не жалуйся.

— Я вообще все свои ошибки привык исправлять сам, — глянул на неё сверху вниз Герасим.

— Молчу, Герочка, молчу, — похлопала ресницами Варя.

— Вот ведь какая бабка! — Ивана не оставляло изумление. — Взяла только конверт, а все остальное по-прежнему лежит.

— В этом вся хитрость, — задумчиво произнес Павел. — Клавдия Ивановна ведь говорит, что у неё нет ключей от ящика. Представьте, если, например, милиции вздумается проверить. Откроют они. А там полно всяких рекламных проспектов. Вот менты и подумают, что бабка не врет.

— А ведь и впрямь хитро, — даже с некоторым восхищением откликнулась Варя. — Глядя на Клавдию Ивановну, я такого не предполагала.

— Так, — Иван нажал на кнопку вызова лифта, — давайте скорее! Нитку проверим.

Выйдя из кабины на этаже Холмских, друзья на цыпочках подобрались к двери Клавдии Ивановны. Иван нагнулся, чтобы проверить нитку, и чуть не вскрикнул. Нехитрое сооружение из жвачки пребывало в целости и сохранности.

— Ребята! — ошеломленно прошептал мальчик. — Она никуда не выходила.

Остальные молча переглядывались. У них пропал дар речи.

— Наверное, сперва вышла, а когда вернулась, на место прилепила, — наконец сказал Муму.

— Она чего, привидение? — покрутила пальцем возле виска Варя. — Сквозь двери может руки просовывать? Тогда ей и отлеплять ничего не надо.

— Конечно, не надо, — кивнул Луна. — Прошла себе сквозь дверь. Шасть к ящику. Взяла письмо и вернулась таким же макаром в квартиру.

— А если серьезно, то она вообще могла из квартиры выйти, — сообразил Иван, — а обратно ещё не вернулась.

— Ты забываешь про нитку, — напомнил Герасим.

— Не забываю, — снова заговорил Иван. — Нитку она засекла. И специально прилепила на прежнее место, как будто по-прежнему сидит дома.