Друзья кивнули. Они все за долгие годы дружбы успели не раз побывать на Катиной даче. Тем более что свой день рождения двенадцатого июня она праздновала обычно там. Дом был большой, двухэтажный. Прятался он в глубине заросшего участка. Купил его еще до войны Катин прадедушка — известный кинорежиссер.

— Так, — принялся перебирать ключи Олег. — Этот не подойдет. Бородка в другую сторону. Этот вроде бы ничего. Этот слишком короткий. Этот…

В результате Олег снял со связки семь ключей.

— Вроде должны подойти, — внимательно переводя взгляд с каждого из них на ключ от собственного черного хода подъезда, подвел он итог. — Но окончательно это выяснится только на практике

— Тогда понеслись в подвал, — быстро проговорил Женька.

— Как? Опять? — с трагическим видом воззрился на всю компанию Темыч, у которого натертые ноги ныли даже в старых ботинках.

— Вообще-то, — остановился Олег в размышлении, — нам сегодня там особенно делать нечего. И темно уже скоро будет. Но, с другой стороны, я хотел, чтобы мы с ключами уже все сегодня решили. Так что зайдем ненадолго. Только ключи попробуем и назад.

— Только ключи? — как-то странно улыбнулась Таня. — Только для этого и пойдем?

— А чего тут смешного? — посмотрел возмущенно на девочку Женька. — Иначе завтра весь день провозимся — и снова этого типа упустим.

— Ну я и дурак! — хлопнул Олег себя по лбу. — Действительно, зачем нам в Костянский тащиться? Мой же собственный ключ от черного хода. Вот его мы сейчас и попробуем ключами Катькиной бабки открыть. Если получится, значит, подойдут и к подвалу.

— Другое дело! — спешно одобрил такое решение Темыч.

Вскоре они уже вовсю отпирали и запирали дверь на черную лестницу в доме Олега.

— Три годятся, — положил в левый карман куртки ключи Олег.

Достав из правого четвертый ключ, он уже поднес его к дверной скважине, когда сзади послышалось хриплое злобное пыхтенье:

— Паразиты! Вот я сейчас!

Ребята разом обернулись. На них, грозно размахивая клюкой, надвигалась соседка Олега по лестничной клетке — бабка Анастасия Кельмановна. Лицо ее раскраснелось. Она тяжело дышала. Было видно, что ее всю трясет от гнева.

Друзья бросились врассыпную.

— А с тобой, Беляев, персональное дело будет! — вцепилась она в Олега.

Тот вырвался и стал догонять друзей.

Пробежав Портняжный и гостиницу «Волга», все пятеро завернули в Докучаев переулок и остановились возле аптеки.

— Ну и старуха! — тяжело переводила дух Таня. — Откуда в ней столько злобы?

— Вы же знаете, — развел руками Олег. — С ней ничего не поделаешь.

Друзья кивнули. Олег рассказывал им историю озверения бабки Кельмановны, в которую было посвящено все население двенадцатиэтажного дома номер один по Портняжному переулку.

В 1991 году, сразу же после августовских событий, бабка Кельмановна ринулась с головой в нелегальный бизнес. Иными словами, свою однокомнатную квартиру она превратила в незарегистрированную ночлежку для командированных и прочих гостей. Относительная близость Портняжного переулка к трем вокзалам обеспечивала стабильный поток клиентуры. По пятому этажу дома номер один стала сновать сомнительного вида многонациональная публика. Бабка Кельмановна объясняла соседям, что это все ее родственники.

Какое-то время спустя поток «родственников» резко схлынул, уступив место упитанному восточному дяде. Бабка Кельмановна на него нарадоваться не могла. И вежливый, и приезжает только два раза в месяц. Зато плату внес за год вперед и как бы из такого расчета, будто квартира Кельмановны требуется ему каждый день. Правда, при этом было поставлено обходительным дядей условие, чтобы больше у Кельмановны никто не останавливался. Бабка Кельмановна не возражала: зачем ей возиться, когда от этого одного «родственника» дохода больше, чем от десяти других! Единственным неудобством, по ее мнению, было то, что клиент курит, и много. И сигареты у него какие-то едкие. От них у Кельмановны всегда голова болела.

Полгода спустя в ее квартиру неожиданно нагрянули с обыском. Тогда-то и выяснилось, почему у бабки Анастасии Кельмановны болела голова. Чудесный ее постоялец курил не простые сигареты, а «травку», большие запасы которой были обнаружены под его кроватью. У Кельмановны случились крупные неприятности. Бизнес ее свернулся. А она почему-то в ответ затаила злобу на всех жильцов дома номер один. В особенности ее раздражали дети, и она постоянно стремилась их уличить во всяческих злодеяниях. В теплое время года бабка Кельмановна отслеживала их целыми днями с балкона. А когда наступали холодные дни, ограничивалась слежкой за Олегом и его друзьями сквозь глазок собственной двери, готовая в любой момент броситься на них с веником или с клюкой — что под руку попадется.