Кажется, мне стало немного легче. Правда, изрядно мешал звук телевизора, доносившийся из большой комнаты. Восклицания, охи и музыка молотом били меня по мозгам. Я сунул голову под подушку и, наверное, в результате задремал. Потому что звонок телефона сперва представился мне будильником. Думая, будто опаздываю в школу, я резко вскочил на ноги и только после этого врубился в окружающую действительность.

Телефонная трубка лежала на письменном столе. Я схватил ее.

— Федя, это я, — послышался в ответ голос Жанны.

Я посмотрел на часы. Шесть вечера. Сколько же они с Макси-Котом проболтались на кладбище?

— Ты чего так долго? — произнес я вслух.

— Лучше не перебивай, — сказала Жанна. — Сейчас я тебе все быстренько изложу, а потом мы с Пирсиком пойдем отлавливать фотографа. Он как раз в это время гуляет.

— Валяй, — уже сгорал от нетерпения я.

— Ты сидишь или стоишь? — спросила она.

— Стою.

— Тогда быстро сядь, — потребовала она.

— А что случилось? — меня охватило беспокойство. — Где Макси-Кот?

— Домой твой Кот едет. Тебя же просили не

перебивать.

— Молчу, молчу, — скороговоркою выдохнул я.

— Вот и молчи. Понимаешь, пока мы вышли из дома, пока обогнули его. В общем, старухи уже нигде не было видно.

— Знаю, — внес ясность я.

— Откуда? — поинтересовалась Жанна.

— От верблюда. В бинокль за вами следил.

— Федор-недремлющее-око, — фыркнула Жанна и недовольным голосом продолжала: — Опять ты меня со своей ерундой перебил.

— Ничего себе, я перебил! — охватило праведное негодование меня. — Сама спросила, откуда я

знаю про старуху…

— Плевать. Не отвлекайся, — проявила типично женскую логику Жанна. — В общем, старухи уже не было. Поэтому мы перво-наперво отправились к склепу Князя Серебряного. И ты представляешь: там никакого упавшего дерева нету. А крест на куполе цел и невредим.

Жанны поверг меня в состояние, близкое к шоку.

— Выходит, мы сё тобой видели то, чего на самом деле не было? — пролепетал я.

— Не знаю, — по голосу Жанны чувствовалось: она растеряна не меньше меня.

Вдруг я нашел самое простое объяснение. Ну конечно же. Как мы раньше не догадались.

— Слушай, — произнес я в трубку. — Наверное, за вчерашний день дерево убрали, а склеп отремонтировали.

— Разбежался, — отвергла мою версию Жанна. — Мы с Максом все там тщательно обследовали. Верхушка дерева совершенно цела. Пойми: она не отламывалась и не падала.

— Че-го? — только и смог выговорить я.

— Что слышал, — с волнением продолжала моя собеседница. — Мы все вокруг склепа обшарили. Потому что Макс сначала решил, что сломанное дерево могли спилить. Но ни единого пня там тоже нет.

— Может, выкорчевали? — еще оставалась надежда у меня.

— Нет, — откликнулась Жанна. — Там везде старые листья и всякий мусор. А если бы пень выкорчевали, было бы видно.

Меня вдруг начал бить озноб. Прямо как при высокой температуре. Схватив с дивана плед, я накинул его на себя и плотно завернулся, но теплей мне не сделалось.

— Макс говорит, — продолжала тем временем Жанна, — что и крест на склепе явно никто не чинил. Там все такое старинное, потемневшее.

— То есть мы с тобой действительно видели то, чего не было на самом деле? — Я почувствовал, как волосы на моей голове не спеша встают дыбом.

— Федор, — растерянно произнесла моя собеседница. — Пойми, я сама не знаю, что думать. Совершенно не знаю.

— А Макси-Кот чего по этому поводу говорит? — на всякий случай поинтересовался я.

— Он полностью обалдел, — объяснила Жанна. — Говорит, если бы вы с ним столько лет не дружили, он наверняка бы решил, что мы врем. Ладно, Федор. Время гулять с Пирсом. Иначе фотографа упущу.

— Нет уж, пожалуйста, не упускай, — взмолился я.

— Тогда жди дальнейших сигналов, — и в трубке послышались частые гудки.

Я едва добрел от стола до дивана. Ноги у меня подкашивались. Может, я и впрямь серьезно болен? Голова продолжала болеть. Перед глазами плыли черные круги. Кажется, без новой порции таблеток не обойтись. Однако, если я попрошу лекарство у матери, она поднимет панику. И тогда они вместе с невропатологом упекут меня на целый месяц в постель. Нет уж, не выйдет! А таблетки от головной боли можно и самому принять. Кажется, мама держит их на кухне.

Тихонько отворив дверь, я выбрался в коридор. Уже смеркалось, но свет почему-то нигде не горел. Лишь сквозь открытую дверь большой комнаты в коридор проникали пульсирующие отблески телевизора.