– А что ты думаешь о клоунах? – продолжил он разговор.

– Вряд ли стоит напоминать тебе старую истину: кто много смеется – много плачет. Клоунов это касается в особенности.

Мак предпринял еще одну попытку:

– Но ты же не станешь отрицать, что канатоходцы были просто великолепны? Дух захватывает, когда смотришь на людей, все время идущих по краю…

– И совершенно напрасно испытывающих судьбу, – закончила Лиза.

Мак осушил свой стакан и рассмеялся:

– Наверное, мне так и не удастся найти хоть что-нибудь привлекательное для тебя в цирке. А как тебе карлики на крошечном автомобиле?

– Это почти так же смешно, как двадцать школьников, набившихся в телефонную будку.

– Да, это уже слишком, – с улыбкой согласился Мак. – А вот единорог…

– Ты хочешь сказать, козел? – поправила его Лиза.

– Только не говори об этом Энди.

– Нет, конечно. Ему только пять лет. Пусть он подольше сохранит свои иллюзии. Но потом я как крестная мать просто обязана буду открыть ему глаза.

– Ты смотришь на все слишком прямолинейно, Лиза. Любишь называть вещи своими именами?

– Ну, некоторым трудно это понять, – ответила она.

– Тем, кто не хочет знать правду о самих себе и прячется за блестками и яркой раскраской?

Быстрый взгляд, брошенный на него Лизой, остановил Мака.

– Ты подумала обо мне, верно? – спросил он и, не получив ответа, продолжал: – О, я знаю, кем ты меня считаешь. Блестящая оболочка и никакого содержания. Совсем как в цирке.

– Или на новогодней вечеринке, – добавила Лиза едва слышно.

Мак хотел ей ответить, но тут другой голос, детский, позвал его из спальни.

– Дядя Мак, я весь липкий!

Мак и Лиза обернулись и увидели стоящего в дверях заспанного Энди.

– Ничего, дружок, сейчас я тебя вымою и надену пижаму.

– А я могу остаться здесь, с вами? Мне страшно одному в темноте.

– Конечно. – Мак взял мальчика на руки. – Мы вернемся через минуту.

Десять минут спустя они наконец вышли из спальни.

– Получилось немного дольше, чем я рассчитывал. Я надел пижаму задом наперед… – оправдывался Мак.

– Мне понравились тигры. А тебе? – сонным голосом спросил у Лизы Энди.

– Они были просто великолепны, – вполне искренне согласилась она.

Когда Мак стал укладывать Энди на диване, малыш запротестовал:

– Нет, я хочу на руки.

Мак сел на стул с Энди на руках. Мальчик мгновенно заснул, ровно дыша. Его рот был слегка приоткрыт, по щекам разлился румянец. Лиза долго смотрела, как он спит, а потом окинула взглядом всю картину в целом. Мак с улыбкой смотрел на малыша. Его мужественное лицо выражало необычайную нежность, так что злиться на него больше было просто невозможно. Уж в этом взгляде точно не было никакой фальши и притворства – на лице Мака были написаны его истинные чувства. Лиза подумала о своих чувствах по отношению к мальчику. И к Маку.

Когда-то она дала себе волю настолько, что почти полюбила его. А потом, уже позже, возненавидела. Но все прошло. Остались одни воспоминания.

– Как ты думаешь, уже можно нести его в кровать? – спросил Мак.

– Не волнуйся, он больше не должен проснуться, – с улыбкой сказала Лиза. – А мне тоже пора идти.

– Пожалуйста, останься, – попросил Мак, бережно держа ребенка на руках. Но Лиза уже встала. Мак поспешно добавил: – Я дам тебе чек, подожди немного.

Лиза саркастически усмехнулась, но осталась стоять. Вернувшись из спальни с чеком, Мак сказал:

– Энди даже глаз не открыл.

– Подожди до шести утра. Завтра наступит для тебя очень быстро. – Лиза знала это по опыту: ей доводилось несколько раз ночевать с Энди. – Впрочем, как и для меня. Мне рано вставать.

– Останься, – повторил Мак.

– Не могу. У меня при себе еще кое-какие бумаги с работы, – пояснила она, решительно направляясь в коридор.

Мак проводил ее, помог надеть пальто, задержав свои руки на ее плечах на мгновение дольше, чем требовалось, – так, что Лизе даже пришлось на шаг отступить. Она помедлила лишь мгновение. Мак схватил ее за руку и притянул к себе.

– Мне не хватает тебя, Лиза, – произнес он. – Очень жаль, что пришлось пойти на хитрость, чтобы снова увидеть тебя. Но это был мой последний шанс.

«Хоть бы он отпустил мою руку», – думала Лиза. Но поскольку его жест был просительным, а не требовательным, она не стала вырываться. И все же это прикосновение было слишком интимным. Ей даже пришлось унимать дрожь в голосе, когда она заговорила.

– Все прошло отлично, во всяком случае, для Энди. А я смогла взглянуть на мир его глазами. Это было здорово. Но пожалуйста, больше никаких уловок. Каждый раз мы встречаемся только благодаря очередной твоей хитрости.