Эстеван сидел в джакузи, полностью погрузив тело в пузырящуюся теплую воду. Он опустился еще глубже, оставив над поверхностью только глаза – так ему казалось легче сравнивать две пары титек, колыхающихся у противоположной стенки. Он пытался решить для себя, какая лучше? Одна пара была явно ненастоящая – неестественно большие, неестественно круглые, неестественно высокие, с торчащими, как у манекена, сосками – явно из-за пластиковых вставок. В общем, изготовлены по последнему слову современной технологии, но Эстевана это не воодушевляло. Он представил себе, как прикоснется к ним и вместо податливой плоти ощутит под кожей твердый искусственный протез. Удовольствия мало, а то, глядишь, вообще будет не до секса! Этими упругими мячами впору в чертов баскетбол играть. Впечатляют, но не греют. А вот вторая пара, принадлежащая молодой мексиканке, выглядела вполне натуральной. Роскошные и живые, с сосками, окруженными большими ореолами терракотового цвета. Это были настоящие женские груди. С душой.

Обе девушки наперебой хихикали и игриво брызгались в сторону Эстевана. Он не хотел, чтобы намокли волосы, выпрямился и крикнул в глубину дома:

– Где мое чертово пойло?

В ответ донеслось что-то нечленораздельное. А еще пахнуло дымом моты. Эстеван обратился к девушке с искусственными титьками, показывая на них пальцем:

– Это настоящие?

– Тебе понравились?

Эстевану уже не раз задавали подобный вопрос, и он знал, что если скажет «да», ему придется трахать эту девку. А ответить «нет» было бы слишком грубо. Поэтому он ушел от прямого ответа.

– Просто любопытно.

Она хихикнула.

– Я сделала так, что они у меня подросли.

Эстеван молча кивнул. А что тут говорить? Он повернулся к девушке спиной и опять прокричал в пространство:

– У девчонок в горле пересохло!

Эстеван залез обратно в воду и глубоко вздохнул, стараясь расслабиться. Но как тут можно расслабиться, черт подери? В ванной комнате первого этажа сидит на привязи этот панк, Норберто. А долбанный Амадо сбежал, потеряв непонятно где свою руку. Как вообще можно потерять собственную руку? Эстеван печенкой чувствовал, что этот дурацкий случай сулит ему большие неприятности. И не только печенкой, но и своими уэвос. Его взгляд снова упал на поддельную грудь, и Эстеван подумал, а нельзя ли и к Амадо приделать искусственную руку, так чтобы она, хотя бы с натяжкой, сошла за настоящую?

Мартин, наконец, принес коктейли. Девушки захихикали и взяли по стакану. Одна сказала что-то по поводу торчащих из них бумажных зонтиков. Эстеван залпом выпил половину коктейля. Замес получился крепкий. Острота лайма, резкий привкус соли, согревающее тепло текилы в желудке. Он улыбнулся, ощутив, как по спине побежали ласковые паучки и начали плести у него в мозгу свои шелковые паутинки. Этот Мартин хоть и переучившийся маменькин сынок, но хайболы умел смешивать, как надо.

Мартин сбросил халат и медленно спустился в джакузи. У него возникло мимолетное, умопомрачительное ощущение, что его окунают в кипящую воду, как тонко порезанное мясо шабу-шабу. Эстеван, сидящий с вытянутыми ногами, был похож на индюшачью ножку, а женщины с их большими, округлыми грудями сошли бы за растительные ингредиенты, например, грибы или бок-чои. Вода пузырилась.

Как бульон.

Мартин прикинул, какую составную часть готовящегося шабу-шабу представлял он сам. Недостаточно белый для тофу, скорее свинина или курятина. А может, палтус? Или крабовая палочка? Во всяком случае, здесь он не чувствовал себя лишним, как иногда в присутствии Эстевана. Ему было просто хорошо. Как крабовой палочке.

Мартин улыбнулся Эстевану.

– Мы варим суп из девушек.

Эстеван слишком устал, чтобы валять дурака.

– Ага.

Девушка с искусственной грудью пискнула:

– У кого есть большая ложка, чтобы скушать меня?

Эстеван посмотрел на Мартина.

– У него. Он тебя слопает.

Мартин понял, что это приказ. Он решил похвастаться своим знанием испанского.

– Сегуро, бейби!

Эстеван поморщился.

– Сначала надо поговорить. А вы, девочки, подождите наверху.

Женщины вылезли из джакузи и со стаканами в руках быстренько удалились, ступая на цыпочках. Эстеван повернулся к Мартину.

– Меня кое-что беспокоит!

– Что?

– Рука Амадо.

Мартин знал, что дело серьезное. Он уже давно подумывал, как бы сказать об этом Эстевану, но боялся, что тот взбесится.

– Да, неприятность.

Эстеван забрал у Мартина коктейль и высосал его наполовину.

– Почему?

– Именно так попался Джон Готти.

– То есть?

– Чтобы возбудить против тебя дело по обвинению в противозаконном обогащении, фэбээровцам достаточно доказать твою причастность к конкретному преступлению – к «инциденту», например, случайно найденному трупу, установив связь между тобой и убийцей.

– Амадо!

– Верно!

– А как получилось с Готти?

– Сэмми Гравано застрелил девятнадцать человек, а Готти упекли пожизненно как заказчика.

– Но ведь Готти никого не убивал!

– Правильно. Зато возглавлял преступную организацию. Рэкет!

Эстеван допил коктейль Мартина.

– Карахо!

Мартин только кивнул – и так ясно, что дело пахнет керосином.

– Значит, надо забрать у них эту долбанную руку!

– Если только ее уже не законсервировали и не приобщили к вещественным доказательствам!