Не было там никакой пиратской базы и в помине.

А был, судя по всему, плотный клубок финансовых интересов. Кому-то эта злосчастная шахта встала поперек горла, и этот кто-то готов был на все, чтобы разработка перестала существовать. Возможно, это был частный заказчик. Может быть, Совет Директоров хотел увеличить долю уранового экспорта на Марс. Или усложнить взаимоотношения между Ред-Сити и остро зависящей от марсианской руды Венерой.

А на Земле, как нарочно, акционеры колебались по животрепещущему вопросу роспуска флота. И нашлась хитрая и безжалостная сволочь, которая увязала одно с другим.

Контр-адмирала Эссекса у главного шлюза встречал Боровский. На этот раз Задница прибыл на «Тушканчик» без охраны и вид имел помятый. От начальника штаба за версту разило перегаром.

– Господин контр-адмирал… – начал было старпом, но Эссекс небрежно от него отмахнулся.

– Перестань, – сказал он. – Не время сейчас. И вообще, мы больше не армия. Пираты мы, Жан-Поль. Уголовники.

Боровский неприязненно скривился, но промолчал.

– Знаешь, что делать-то? – спросил Задница. – Есть идеи?

– Идеи есть, – хмуро ответил Боровский. – Это, конечно, в принципе не мое дело, но если бы меня спросили, я бы сказал – к Земле нужно поворачивать.

– Ха! – Эссекс нервно огляделся, как будто разговор мог подслушать кто-то, имеющий другое мнение.

– К Земле, – повторил Боровский. – Или к Марсу. Да хоть на Венеру, в конце концов. Но только не бежать.

– А мы и не бежим. Нас полиция ждет не дождется.

– Правда, что приказ тю-тю? – спросил Боровский.

– Ага, – кивнул Эссекс. – То есть не совсем тю-тю. На его месте теперь совсем другой приказ. Ультиматум. Требование к Алексу прекратить самовольные действия, сдать группу мне и возвращаться.

– Бедный Алекс, – вздохнул Боровский.

– Не сломался он, как ты думаешь?

– Он просто устал, – сказал Боровский твердо. – Вы же знаете, Филипп, наш Алекс несгибаем. У него легкая депрессия. Пройдет.

– Это кто так говорит? Ваш психолог, как ее там?..

– Линда. Да, и она тоже.

Эссекс задумчиво поскреб щетинистый подбородок.

– Ладно, – сказал он. – Давай попробуем его реанимировать. Нужно же решить что-то.

– Пойдемте, – сказал Боровский, и они зашагали по пустынному коридору. Боровский молча глядел под ноги, а Задница хмыкал и сопел, что-то соображая.

– Никогда мне не был симпатичен нынешний заместитель по боевой, – сказал он наконец. – А тебе он как?

– Никак, – отрезал Боровский.

– Пойдешь на его место?

– А он? – недоверчиво покосился на контр-адмирала Боровский.

– А он застрелился, – небрежно бросил Эссекс.

– Вы что, серьезно?

– Час назад. За последние сутки восьмое самоубийство уже. Сдают нервишки у кровавых садистов. Как нас еще пресса обзывает, я забыл?

– Вас это что, раздражает?

– Да не особенно, – признался Эссекс. – Просто как-то обидно, что флот похоронили именно нашими руками. Ну так как же, будешь восстанавливаться в должности?

– Если Алекс так решит…

– А если он вообще ничего больше не решит? – вкрадчиво спросил Эссекс.

Вместо ответа Боровский вдруг остановился, крепко взял контр-адмирала за грудки и шмякнул об стену.

– Задница… – прошипел он с чувством. – Чтобы я таких слов… Ясно тебе, адмирал?! Ты этого не говорил, я этого не слышал!

– Сдурел?! – не повышая голоса, поинтересовался Эссекс, пытаясь вырваться. – Опять крыша едет? А ну, отпусти!

– Не трогай моего русского, понял?! – прорычал Боровский. – Ты его мизинца не стоишь! Жопа штабная! Голову оторву!

– Психопат, – Эссекс оторвал от себя цепкие руки старпома и сделал шаг в сторону. – Да кто его трогает?! Я так, на всякий случай…

– Я тебе покажу случай, – очень спокойно произнес Боровский. – У тебя люди стреляются направо и налево, а ты, зараза, самогонку хлещешь. Ты ведь со стыда не застрелишься, а, Фил?

– Коммандер Боровский! Прекратить истерику!

– И не подумаю!

– Ну и пошел в жопу! – Эссекс повернулся к Боровскому спиной и зашагал дальше.

Боровский несколько раз с шипением пнул башмаком стену и поспешил следом.

– Я ничего дурного и не думал, – сказал через плечо Эссекс, когда Боровский его догнал. – Я просто беспокоюсь – а вдруг Алекс еще неделю так проваляется? И никакой он не твой русский. Он наш русский. И ты, между прочим, тоже что-то с собой кончать не торопишься. И вообще…

– Да иди ты… – смущенно пробормотал Боровский в знак того, что препирательства закончены.

– Вот и славно, – кивнул Эссекс, останавливаясь у двери адмиральской каюты и нажимая кнопку.

В поведении Рашена обнаружилась положительная тенденция – теперь он лежал хоть и с закрытыми глазами, но уже носом кверху.