Не так уж часто случается Теософскому обществу встречаться с таким вежливым и даже симпатизирующим ему обращением, как то, которое проявил всем известный санскритолог, мосье Эмиль Бёрнуф, в своей статье «Le Bouddhisme en Occident», в Revue des Deux Mondes (от 15 июля 1888 г.).

Эта статья доказывает, что Общество, в конце концов, по праву заняло свое место в интеллектуальной жизни XIX века. Оно отмечает зарю новой эры в ее истории, и как таковое заслуживает более внимательного рассмотрения всеми теми, кто посвящает свою энергию работе в нем. Позиция мосье Бёрнуфа в ученом мире Запада дает право относиться с уважением к его суждениям; благодаря его имени, имени одного из первых и наиболее выдающихся сегодня представителей школы санскритского языка (покойного мосье Эжена Бёрнуфа), представляется более чем вероятным, что человек, носящий это имя, не будет делать поспешных утверждений и непродуманных заключений, но что его выводы будут основаны на внимательном и тщательном изучении вопроса.

Его статья посвящена тройственному предмету: происхождению трех религий, или сообществ, основные доктрины которых мосье Бёрнуф считает идентичными, цели теми же самыми, а источник, из которого они происходят, общим. Это буддизм, христианство, и – Теософское общество.

Он пишет на стр. 341:

«Восточный источник до сих пор оставался спорным; сегодня он стал полностью доступен благодаря научному исследованию, прежде всего английских ученых и благодаря публикации оригинальных текстов. Среди этих проницательных исследователей достаточно назвать такие имена, как Сейс, Пул, Бил, Рис-Дэвид, Спенсер-Гарди, Бунзен… Прошло уже много времени с тех пор, как они были поражены сходством или, скажем точнее, идентичностью элементов, имеющихся в христианской религии и буддизме… В прошлом веке эти аналогии объяснялись предполагаемым влиянием несторианства; но с тех пор была создана восточная хронология и было показано, что Будда жил на несколько столетий раньше, чем Нестор, и даже чем Иисус Христос… Проблема оставалась открытой вплоть до сегодняшнего дня, когда были изучены пути, по которым шел буддизм, и прослежены этапы его движения вплоть до Иерусалима… И сегодня мы являемся свидетелями того, как на наших глазах возникает новое сообщество, созданное для распространения буддийских догм во всем мире. Именно об этом тройном предмете мы и будем говорить».

Итак, на этом в какой-то мере ошибочном представлении о целях и задачах Теософского общества основана статья мосье Бёрнуфа и его замечания и мнения о нем. Он с самого начала берет фальшивую ноту и идет дальше в этом направлении. Теософское общество не было создано для распространения какой либо догмы, любой экзотерической, ритуализированной церкви, будь то буддийская, брахманская или христианская церковь. Эта идея является широко распространенным и общепринятым заблуждением; а что касается знаменитого санскритолога, то источник, который направил его по неверному пути, совершенно очевиден. Мосье Бёрнуф читал в «Лотосе», журнале Теософского общества в Париже, полемическую переписку между одним из редакторов «Люцифера» и аббатом Рока. Последний весьма неразумно настаивал на связи между теософией и папизмом, а также римской католической церковью, которая представляется его корреспонденту наиболее отвратительной из всех догматических религий; не эта церковь, в ее северных или южных формах, но философия и этика Гаутамы Будды выдвигались им на первый план. Упомянутый редактор является бесспорным буддистом, то есть последователем эзотерической школы великого «Света Азии»; это полковник Олькотт, президент Теософского общества. Но это вовсе не означает, что теософия в целом жестко связана с духовным буддизмом. Общество было основано не для того, чтобы просто пропагандировать буддизм, но для того, чтобы стать Братством Человечества – философским и религиозным центром, общим для всех. Его первые шаги были направлены к той же самой великой цели, которую мосье Бёрнуф приписывает Будде Сакьямуни, «открывшему свою церковь для всех людей, независимо от происхождения, касты, нации, цвета кожи или пола» (см. «Устав» Теософского общества, ст. I), и говорившему, что «Мой закон – это закон милосердия для всех». Точно так же, Теософское общество открыто для всех людей, без различия «происхождения, касты, нации, цвета кожи или пола», и более того – верований…

Вводные параграфы этой статьи показывают, насколько верно (за небольшим исключением) автор усвоил ту идею, что все религии имеют общую основу и произрастают от одного корня. Посвятив несколько страниц буддизму, религии и человеческой ассоциации, основанной принцем из Капилавасты, манихейству, ошибочно названному «ересью», и его отношению к буддизму и христианству, он заканчивает свою статью Теософским обществом. Он переходит к последнему, (а) проследив жизнь Будды, столь хорошо известную англоязычному читателю благодаря великолепной поэме сэра Эдвина Арнольда, что она не нуждается в повторном изложении; (б) показав в нескольких словах, что нирвана – это вовсе не полное уничтожение; [742] и (в) обсудив вопрос о том, что греки, римляне и даже брахманы рассматривают жреца как посредника между людьми и Богом, что означает признание идеи о личном Боге, распределяющем свои милости по своему собственному усмотрению, коротко говоря, о властителе вселенной.

Процитируем несколько строк относительно нирваны, прежде чем обсуждать последнее высказывание. Автор говорит:

«Моей задачей не является обсуждение здесь проблемы нирваны. Я скажу только, что идея полного уничтожения абсолютно чужда Индии, и что целью Будды было освобождение человечества от страданий в земной жизни и последовательных реинкарнаций; и что он провел свою долгую жизнь, сражаясь против Мары и его ангелов, которых он сам называл Смертью и воинами смерти. Действительно, слово нирвана означает угасание, как, например, угасание потушенной лампы, но оно означает также отсутствие ветра. Поэтому я полагаю, что нирвана – это нечто, что требует вечности, тот lux perpetua [вечный свет, лат. ], который христиане также желают для своих умерших».

В отношении концепции роли жрецов автор показывает, что она полностью отсутствует в буддизме. Будда является не Богом, но человеком, достигшим высшей степени мудрости и добродетели. «Поэтому буддийская метафизика постигает абсолютный Принцип всех вещей, называемый другими религиями „Богом“, совершенно другим путем и не делает из него чего-то отдельного от Вселенной».

Далее автор указывает, что равенство всех людей по отношению друг к другу является одной из основных концепций буддизма.

Кроме того, он добавляет, что евреи создали свое учение о Мессии благодаря буддизму.

Учения ессеев, терапевтов и гностиков принято считать результатом слияния индийской и семитической мысли, и при сравнении жизнеописаний Иисуса и Будды было показано, что обе эти биографии включают в себя идеальную легенду и реальные факты. Легендарная часть в обоих случаях идентична; именно так и должно быть с теософской точки зрения, поскольку обе они основаны на цикле инициации. Наконец, эта «легендарная» часть перекликается с соответствующими особенностями других религий, прежде всего, ведической историей о Вишвакармане. [743] В соответствии с представлениями автора, лишь на Никейском соборе христианство официально порвало с духовным буддизмом, хотя он и рассматривает Никейский символ веры как простое развитие формулы: «Будда, Закон, Церковь» (Будда, Дхарма, Сангха).