– Я пришел, джентльмены, – начал мистер Пиквик, безмятежно взирая на двух компаньонов, – я пришел сюда, джентльмены, чтобы выразить изумление по поводу полученного на днях письма от вас и осведомиться, какие у вас основания для вчинения мне иска.

– Основания для... – Фогг только это и успел выговорить, когда его остановил Додсон.

– Мистер Фогг, – сказал Додсон, – говорить буду я.

– Прошу извинить меня, мистер Додсон, – сказал Фогг.

– Что касается оснований иска, сэр, – продолжал Додсон назидательным тоном, – вы должны спросить свою собственную совесть и свои собственные чувства. Мы, сэр, руководствуемся исключительно заявлением нашего клиента. Это заявление, – сэр, может быть правдивым или лживым, оно может быть достойно доверия или не достойно, но если оно правдиво и если оно достойно доверия, я, не колеблясь, скажу, сэр, что наши основания иска, сэр, серьезны и не могут быть опровергнуты. Может быть, вы, сэр, несчастный человек или, может быть, коварный человек, но если бы меня призвали в качестве присяжного, сэр, высказать мнение о вашем поведении, сэр, то заявляю, не колеблясь, – у меня имелось бы только одно мнение по этому вопросу.

Тут Додсон выпрямился с видом оскорбленной добродетели и взглянул на Фогга, который глубже засунул руки в карманы и, глубокомысленно кивнув, сказал тоном весьма убежденным:

– Несомненно.

– Так вот, сэр, – сказал мистер Пиквик, на лице которого отразилось сильное огорчение, – разрешите мне заверить вас, что я – несчастнейший человек, поскольку речь идет об этом деле.

– Надеюсь, что так, сэр, – отозвался Додсон, – хочу верить, сэр. Если вы действительно не повинны в том, что вменяется вам в вину, то вы более несчастливы, чем можете себе представить. Что скажете вы, мистер Фогг, по этому поводу?

– Скажу то же, что и вы, – с недоверчивой улыбкой ответил Фогг.

– Первоначальный приказ [70] , сэр, – продолжал Додсон, – был выдан правильно. Мистер Фогг, где наша книга praecipe [71] ?

– Вот она, – сказал Фогг, протягивая квадратную книгу в пергаментном переплете.

– Вот запись, – продолжал Додсон. – «Мидлсекс. Марта Бардл, вдова versus Сэмюел Пиквик. Размер убытков 1500 фунтов, Додсон и Фогг со стороны истицы. Авг. 28, 1830». Все в порядке, сэр, в полном порядке.

Додсон кашлянул и посмотрел на Фогга, который тоже сказал: «В полном». Затем оба посмотрели на мистера Пиквика.

– Должен ли я это понимать так, – сказал мистер Пиквик, – что вы действительно намерены дать ход этому делу?

– Понимать, сэр? Это вы, несомненно, можете, – отвечал Додсон, изобразив улыбку, которая не наносила бы ущерба его достоинству.

– И то, что убытки действительно исчислены в полторы тысячи фунтов? – спросил мистер Пиквик.

– К этому вы можете прибавить мое заверение, что, если бы мы могли повлиять на нашу клиентку, сумма была бы увеличена втрое, сэр, – ответил Додсон.

– Во всяком случае, мне кажется, миссис Бардл особенно настаивала, заметил Фогг, взглянув на Додсона, – что она не уступит ни одного фартинга.

– Несомненно, – сухо отозвался Додсон. – Ибо иск только что вчинен и не следовало допускать, чтобы мистер Пиквик пошел на компромисс, даже если бы он к этому склонялся.

– Поскольку вы ничего не предлагаете, сэр, – сказал Додсон, держа в правой руке кусок пергамента, а левой любовно протягивая мистеру Пиквику копию, – мне остается только вручить вам копию приказа. Оригинал остается у нас, сэр.

– Прекрасно, джентльмены, прекрасно! – сказал мистер Пиквик, вставая во весь рост и вскипая гневом. – Вы будете иметь дело с моим поверенным, джентльмены.

– Мы будем в восторге, – сказал Фогг, потирая руки.

– В восторге! – повторил Додсон, открывая дверь.

– Но раньше чем уйти, джентльмены, – начал возбужденный мистер Пиквик, останавливаясь на пороге, – разрешите мне сказать, что из всех гнусных и подлых дел...

– Погодите, сэр, погодите, – очень вежливо перебил Додсон. – Мистер Джексон! Мистер Уикс!

– Сэр? – отозвались два клерка, появляясь на нижней площадке лестницы.

– Я хочу только, чтобы вы слышали, что говорит этот джентльмен, – пояснил Додсон.

– Пожалуйста, продолжайте, сэр... Кажется, вы сказали: «Гнусные и подлые дела»?

– Сказал! – подтвердил мистер Пиквик, совершенно взбешенный. – Я сказал, сэр, что из всех гнусных и подлых дел, какие когда-либо затевались, это является самым гнусным. Я это повторяю, сэр!

– Вы слышите, мистер Уикс? – спросил Додсон.

– Вы не забудете этих выражений, мистер Джексон? – спросил Фогг.

– Быть может, вы желали бы назвать нас вымогателями, сэр? – сказал Додсон. – Пожалуйста, назовите, сэр, если вам угодно, пожалуйста, назовите, сэр.

– Назову! – сказал мистер Пиквик. – Вы – вымогатели!

– Прекрасно, – сказал Додсон. – Надеюсь, вам слышно там, внизу, мистер Уикс?

– О да, сэр! – ответил Уикс.

– Если не слышно, поднимитесь, пожалуйста, на одну-две ступеньки, – добавил мистер Фогг. – Продолжайте, сэр, продолжайте! Назовите нас ворами, сэр, или, быть может, вам угодно нанести одному из нас оскорбление действием? Сделайте одолжение, сэр, мы не окажем ни малейшего сопротивления. Сделайте одолжение, сэр!