– Я не…

Рокхерст снова изогнул бровь.

– То есть, может, и перебили. Да-да наверняка. Итак, где мы… ах да. Томас отправился навстречу неминуемой смерти.

Он почти услышал, как она добавила: «потому что у него не было жены».

– Да, бедный Томас, – согласился он. – Прибыл к лондонским воротам и разбил лагерь у ручья.

– У ручья? – переспросила она. – Какого ручья? Рокхерст покачал головой. Именно такого рода вопрос задала бы кузина Мэри, питавшая страсть к уточнению деталей. Как всякий «синий чулок».

– Разве это так важно?

– Думаю, что очень, – выдохнула Гермиона.

– Вы точно не «синий чулок»?

– Я думала, мы уже договорились…

– Но я не понимаю, почему название ручья имеет какое-то значение, – упорствовал граф.

– Для меня – еще какое!

Неразумная девчонка! Но он тем не менее соизволил ответить, чтобы избежать дальнейших споров:

– Уолбрук. Поединок должен был состояться около Уолбрука.

Гермиона ничего не ответила, поэтому граф, приняв ее молчание как дар, поспешно продолжил:

– Слухи о готовящейся стычке привлекли так много зрителей. Поле выглядело чем-то вроде летней ярмарки, а не местом кровопролития, которое должно было определить судьбу Англии.

– Неужели они не боялись, что в случае проигрыша Томаса их убьют или съедят?

Наверное, она никогда не бывала на петушиных боях или на травле медведей.

– Думаю, что жажда зрелищ перевесила здравый смысл.

– Пфф! Ни за что бы не пошла! – заявила Гермиона.

– Но вы последовали за мной в ночь, – напомнил граф.

– Просто не знала, чего ожидать.

– Полагаю, то же самое относится к людям, которые пришли посмотреть поединок. Кроме того, вера в Томаса оказалась сильнее страха.

– Об этом я не подумала. Впрочем, я твердо знала, что прошлой ночью вы выйдете победителем, – заверила она.

– Вы знали? – удивился Рокхерст.

– Разумеется!

– Но откуда вам знать подобные вещи?

– Этого я объяснить не могу. Знала, и все! Гермиона подтолкнула его локтем.

– Продолжайте. Похоже, самое интересное впереди.

Она просто знала. Но этого не могло быть, разве что… Он проигнорировал охвативший его озноб и стал рассказывать дальше:

– В вечер накануне битвы Томас встал на колени, чтобы помолиться, хотя уже видел противника и в глубине души понимал, что обречен. Но вместо того чтобы бежать, как умоляли его вассалы, он поклялся драться до конца. И молился, чтобы Карпио остался ему верен.

– Карпио?

– Его меч, меч, который с тех пор носит с собой каждый Паратус.

Рокхерст помолчал, ожидая реплики, но ничего не услышал.

– Помолившись, он мгновенно заснул, и во сне к нему пришла леди в белом. Встала на колени у его постели и разгладила нахмуренный лоб.

– Это хорошая часть, – прошептала Гермиона.

– По крайней мере вы так считаете, – сухо бросил Рокхерст.

– Вот тут и начинается романтика! – заявила она так уверенно, что ему захотелось смеяться.

– Нет, тут начинается повествование о том, как мужчина снова попал в сети коварной женщины.

– Весьма циничная точка зрения.

– Это мой рассказ, – напомнил Рокхерст.

– Но романтика – это так приятно, – вздохнула Гермиона. – Впрочем, продолжайте, и посмотрим, чем кончилось дело.

Рокхерст открыл рот, чтобы указать, что это не французский роман и не роман-фельетон [5] в каком-то дамском журнале, а история его семьи.

Тоже еще романтика!

Глубоко вздохнув, он припомнил, что было дальше:

– Дама в белом заклинала Томаса помочь ей. «Мой добрый господин, – говорила она, – вы должны уничтожить гнусного убийцу. Если не остановить его сейчас, вскоре он появится и в моем королевстве».

– Бедная женщина! – воскликнула невидимая гостья.

– Коварная особа. Вот кем она была! – возразил граф. – Как это?!

– Если позволите закончить рассказ…

– В таком случае заканчивайте, – фыркнула Гермиона. – По-моему, я вам не мешаю!

Рокхерст закрыл глаза и сосчитал до трех, прежде чем снова начать:

– Томас только и мог, что склонить голову и признаться в своих страхах. «Вряд ли я сумею остановить его, – сказал он. – Разве вы сами не видели, каков он? Это создание наделено силами иного мира…»