– Я должен вернуться в полк.

– Сначала поедим, – возразил Шарп и повёл их в таверну.

Таверна была полна битком, и посетители вовсе не обрадовались появлению солдат, которые собирались сдать их город французам, однако неохотно уступили место за столом. Висенте заказал вино, хлеб, сыр и маслины и снова попытался было уйти.

– Не волнуйтесь, – удержал его Шарп. – Полковник Лоуфорд объяснит вашему полковнику, что вы выполняли важное задание. Вы знаете, как разговаривать с высокопоставленными офицерами?

– С уважением? – предположил Висенте.

– Так, чтобы они растерялись, – ответил Шарп. – Правда, на некоторых, вроде Веллингтона, это не действует.

– Но разве он не возвращается в Англию? – спросила Сара.

– Господи, нет, разумеется! – успокоил её Шарп. – Он приготовил сюрприз для лягушатников. Линия укреплений, мисс, протянувшаяся на много миль к северу от Лиссабона. Они свернут там шею, а мы будем наблюдать за этим и поплёвывать в небо. Так что мы никуда не уезжаем.

– А я думала, вы возвращаетесь в Англию, – протянула разочарованно Сара.

Она-то решила, что вернётся домой вместе с армией, предпочтительно, сопровождая какое-нибудь аристократическое семейство, и начнёт всё заново. Сара не знала, как ей это удастся без денег, одежды и рекомендаций, но не хотела поддаваться безысходному отчаянию, охватившему её сегодняшним утром.

– Мы не вернёмся в Англию, пока не победим, – сказал Шарп. – А вот что делать с вами? Отослать в Англию?

Сара пожала плечами:

– Как? У меня нет денег. Ни денег, ни одежды.

– У вас есть семья?

– Родители умерли. Есть дядя, но сомневаюсь, что он захочет мне помочь.

– Чем больше узнаю семейств, тем больше радуюсь, что я – сирота, – философски заметил Шарп.

– Шарп! – осуждающе воскликнул Висенте.

– Всё будет хорошо, мисс, – вмешался в разговор Харпер.

– Почему вы так уверены? – усомнилась Сара.

– Потому что вы теперь с мистером Шарпом, мисс. Он проследит, чтобы у вас было всё в порядке.

– Итак, мисс, почему же Феррагус вас запер? – спросил Шарп.

Сара покраснела и опустила глаза.

– Он… - начала она и запнулась, не зная, как всё объяснить.

– Он хотел, или…- намекнул Шарп, понимая, что она не решается сказать.

– Хотел, – тихо ответила Сара, взяла себя в руки и посмотрела ему в глаза. – Он обещал продать меня в Марокко. Сказал, что за меня дадут много денег.

– Этот ублюдок напрашивается на то, чтобы его как следует полечили, – заявил Шарп. – Извините, мисс, вырвалось. Мы найдём его, отберём деньги и отдадим вам. Вот и всё! – и он ей улыбнулся.

– Я же сказал, что всё будет в порядке, – уверенно подвёл итог Харпер.

Висенте не принимал участия в беседе. К нему подсел и завёл разговор один из посетителей таверны, недавно пришедший здоровяк. Выслушав его, взволнованный Висенте обратился к Шарпу:

– Это Франсиско. Он говорит, что знает про тайный склад с продовольствием. Тот, кому всё это принадлежит, планирует продать всё французам.

Шарп смерил Франсиско взглядом и определил: «Крыса из сточной канавы».

– И что же Франсиско хочет? – спросил он.

– Что хочет? – не понял Висенте.

– Что он хочет, Джордж? Почему он рассказал нам об этом?

Португальцы быстро переговорили между собой, и Висенте ответил:

– Он говорит, что не хочет, чтобы провизия досталась французам.

– А-а, значит, он патриот… - скептически протянул Шарп. – А как он узнал о складе?

– Он помогал доставлять продукты. Он… как это по-английски… человек с телегой.

– Извозчик, – подсказал Шарп. – Значит, наш Франсиско – извозчик-патриот?

Снова Висенте задал несколько вопросов, а потом перевёл:

– Он говорит, что ему не заплатили.

Этому Шарп был гораздо более склонен верить. Может, Франсиско и патриот, но месть – гораздо более правдоподобный мотив.

– А почему мы? – снова спросил он.

– В смысле? – опять не понял Висенте.

– Внизу, на причалах не менее тысячи солдат, а в городе ещё больше. Почему он подошёл к нам?

– Он узнал меня, – объяснил Висенте. – Он местный, как и я.

Шарп потягивал своё вино и, пристально глядя на Франсиско, размышлял. Ему не нравился этот чертовски увёртливый тип, но то, что он говорил, имело смысл, если подоплёкой был денежный интерес.