– Дюмеши!

Полковник Дюмеши, как и все французские солдаты, презирал интенданта. Он с наглой медлительностью развернул свою лошадь, подъехал к Покьюлену, возвышаясь над ним и покачивая обнажённой саблей у самого носа коротышки:

– Вы меня звали?

– Вы проверили, нет ли других дверей, ведущих на склад?

– Разумеется, – презрительно ухмыльнулся Дюмеши.

– Никто не должен попасть на склад, понимаете? Никто! Армия спасена, полковник! Спасена!

– Аллилуйя, – сухо заметил на это Дюмеши.

– Я сообщу маршалу Массена, что именно вы отвечаете за сохранность этого продовольствия, – напыщенно заявил Покьюлен.

Дюмеши наклонился к нему и сквозь зубы сказал:

– Сам маршал отдал мне приказ, малыш, и я его выполняю. В распоряжениях от вас я не нуждаюсь.

– Вам нужно больше людей, – Покьюлена беспокоило то, что драгуны едва сдерживали рвущиеся к складу с двух концов улицы толпы голодных солдат. – И почему они лезут сюда?! – спросил он раздражённым тоном.

– Потому, что прошёл слух, что здесь можно разжиться едой, а они голодны, – ответил Дюмеши. – Но ради Христа, хватит меня злить! У меня достаточно людей для выполнения приказа. Вы делаете свою работу, Покьюлен, и прекращаете давать советы, как мне выполнять свои обязанности.

Покьюлен, посчитал, что он исполнил свой долг, подчеркнув Дюмеши, насколько важно охранять этот склад, и направился к полковнику Баррето, который вместе с майором Феррейра и нервничающим Феррагусом ждали его у ворот склада.

– Это великолепно! – заявил Покьюлен, обращаясь к полковнику. – Здесь даже больше, чем вы обещали!

Баррето перевёл фразу Феррагусу, который, в свою очередь, задал вопрос.

– Мсье желает знать, когда ему заплатят, – Баррето, не скрывая сарказма, передал вопрос Покьюлену.

– Немедленно, – сказал Покьюлен,

Хотя выдать деньги было не в его власти, он был уверен: Массена, узнав, что у армии теперь достаточно продовольствия, чтобы идти на Лиссабон, разумеется, заплатит. Больше нечего было и желать. Лиссабон – большой город. Даже британцы не в силах будут уничтожить в нем все запасы, так что в Лиссабоне можно будет найти всё необходимое. А теперь армии Императора дали то, что позволит достигнуть желаемой цели.

Драгуны разомкнули шеренгу оцепления, позволив Покьюлену и его компаньонам выйти из переулка, а потом сомкнули ряды. Толпа оголодавших солдат, прознавших о складе, кричала, что пора начать раздавать еду, но полковник Дюмеши был готов убить любого, кто попытается это сделать. Он возвышался на своей лошади, суровый, неподвижный, с обнажённой саблей в руке, настоящий солдат, готовый исполнить полученный приказ. Это означало, что продовольствие в надёжных руках, и армия Императора спасена.

Шарп и Харпер вернулись к Висенте и Саре. Висенте сидел, скорчившись от боли, а Сара в чёрном платье, запятнанном свежей, влажной и блестящей кровью, была очень бледна.

– Что такое? – спросил Шарп.

В ответ она показала окровавленное лезвие ножа и тихо пояснила:

– Я смогла вынуть пулю.

– Хорошая работа.

– И много волокон ткани, – более уверенно продолжала она.

– Еще лучше, – подбодрил её Шарп.

Висенте откинулся на черепичную крышу. Он был обнажён по пояс, на плече красовалась неумело сделанная повязка, медленно пропитывавшаяся кровью.

– Больно, да? – спросил Шарп.

– Больно, – сквозь зубы ответил Висенте.

– Ему было трудно, но он не закричал, – заметила Сара.

– Потому, что он солдат, – сказал Шарп и обратился к Висенте. – Можете двигать рукой?

– Думаю, да.

– Ну-ка, попробуйте.

Висенте не сразу понял, что от него хотят, но потом, содрогнувшись от боли, сумел приподнять левую руку. Значит, сустав плеча цел.

– Если мы сможем держать рану чистой, вы будете в полном порядке, – заявил Шарп и поглядел на Харпера. – Может, посадить личинок?

– Не сейчас, сэр, – авторитетно сказал Харпер. – Это если рана загниёт.

– Личинки? – слабым голосом поинтересовался Висенте. – Какие личинки?

– Нет ничего лучше, сэр, для того, чтобы вылечить гниющую рану, – с энтузиазмом принялся объяснять Харпер. – Если посадить этих маленьких дьяволов в такую рану, они очистят её, оставив здоровую плоть, и вы будете, как новенький, – он погладил свой ранец. – Я всегда ношу с собой полдюжины. Это гораздо лучше, чем попасть к хирургу, потому что эти ублюдки – хирурги только и ждут, чтобы отрезать вам что-нибудь.

– Ненавижу хирургов, – добавил Шарп.

– Он ненавидел адвокатов, – сказал Висенте Саре, – теперь он ненавидит хирургов. Кто же ему нравится?

– Женщины, – усмехнулся Шарп. – Кто мне действительно нравится – так это женщины.

Он смотрел на расстилавшийся перед ним город, по слышащимся отовсюду крикам и выстрелам понимая, что дисциплина в рядах французской армии рухнула. Коимбра была охвачена хаосом, ненавистью и пламенем. Три столба дыма уже поднимались над узкими улочками, пачкая ясное утреннее небо, а скоро дыма станет ещё больше.