Я почувствовала, как рука сеньора дрогнула. Он заколебался. В темноте разглядеть мои черты было достаточно трудно, поэтому я повторила:

— Осторожнее, сеньор Бэйр, Вы повредите мне горло.

И тут же нож исчез, а крепкие объятия разжались.

— Сеньора? Вы живы? Но как Вы оказались здесь?!! И в такой компании? — сеньор не верил своим глазам.

— Эта история слишком длинна, чтобы рассказывать ее сейчас.

— Хорошо. Но поклянитесь, что мы встретимся завтра и поговорим.

— Обещаю.

Вскоре мы покинули таверну, и никто не сделал попытки нас задержать. Я рассказала Харану, что встретила Бэйра, и что завтра у нас свидание.

Харан разозлился:

— Я никуда не отпущу тебя, сеньора. Хочешь попасть в ловушку?

— Бэйр не такой.

— Ты уже поверила одному из них. И что получилось?

Удар был ниже пояса, и пришлось промолчать. В чем-то Харан был, безусловно, прав. Спорить я с ним не стану, но увидеться с Бэйром мне все равно придется. Я должна узнать про Мэтта.

И на следующий день мы встретились и долго ехали рядом молча. Наконец, Бэйр произнес:

— Рассказывайте.

— Что ж, слушайте, сеньор — и я начала свое печальное повествование.

Бэйр вздохнул:

— Я считал Лайса лучшим другом, но после того, как он поступил с вами, сеньора, перестал подавать ему руку. Я думал, что лучше знаю его.

— Мне безразличен сеньор Лайс. И я не хочу о нем говорить. Но меня волнует судьба его пажа. Что с ним?

— В следующее воскресенье его казнят при всем народе.

— Казнят?!! И Лайс ему не поможет?

— Даже если и захочет, вряд ли сможет переубедить герцога. Но я думаю, он не станет и пытаться.

После того, как я узнала время и место казни, я не находила себе места. Мэтта казнят, и его смерть навсегда останется на моей совести. Ведь это именно меня он бросился спасать. Я должна быть там. Не представляла, что стану делать, но где-то в глубине души надеялась, что что-нибудь обязательно произойдет.

И вот уже я гнала коня по направлению к столице княжества. Прощаться с друзьями не стала. Была уверена, что Харан попытается отговорить меня, а может и запрет где-нибудь, чтобы не наделала глупостей. Оставила и собаку. Вряд ли я вывернусь из этой переделки живой. Пусть охраняет табуны, на просторах степей ей будет хорошо.

Я стояла в толпе на площади. Пробилась в первые ряды, и прямо передо мной находился помост, на котором состоится казнь юноши. Невдалеке возвели ложу для знати. В центре ее уже расположился герцог со своими лизоблюдами. Сидят, шутят, весело смеются. Такое чувство, что собрались не на казнь, а на веселое представление. Среди придворных я заметила и сеньора Лайса. Помост и ложу от толпы отделяли солдаты.

Показался Мэтт, окруженный конвоем. Боже, что они сделали с мальчишкой! Он еле держался на ногах и с трудом поднялся на эшафот. Здоровенный упитанный палач, стоявший рядом, поддерживал его. Я всмотрелась в опухшее черное лицо Мэтта, и любовь, нежность и жалость к этому юноше захлестнули меня. А со дна души начала подниматься черная волна ненависти к герцогу. Эта туша, кажется, была очень довольна всем происходящим. Я почувствовала, как кровь отлила от моей головы, и в ушах зазвенело.

Я рванулась вперед, так, чтобы Мэтт мог меня видеть, сдернула шапку с головы.

— Мэтт, милый, я с тобой.

Мне было все равно, что меня узнают. Если Мэтт сегодня умрет, то будет знать, что он ушел не один. Я рванула клинок из ножен. И тут же услышала крик:

— Ведьма! Взять ее живьем!

Нет, живой я не дамся. И снова мелькнуло воспоминание: два сцепившихся в схватке корабля. Яростные крики, лязг мечей. И сквозь шум битвы с палубы противника я ясно слышу: «девку брать живьем»! Я тогда тоже готовилась к смерти. А потом…

— Регина!!! — мой отчаянный крик перекрыл гомон толпы.

Вот кого я никак не могла вспомнить! Моя золотая красавица. Ослепительная и страшная в своей ярости.

Огромные крылья закрыли небо. Золотая чешуя пылала в лучах солнца.

Спустя несколько мгновений площадь была почти пуста. Толпа разбежалась. Те из стражников, кто соображал получше — тоже. А на месте трибуны со знатью осталось лишь выжженное пепелище.

Елка.

К Мэтту подбежал пожилой человек, обнял его и зарыдал. Я догадалась, что это — его отец. А больше ничего уже не видела. Я смотрела только на свою девочку. Она широко раскинула крылья, от которых исходило золотое сияние, длинный хвост, увенчанный острым шипом, слегка подрагивал. Регина склонила ко мне голову и обдала своим теплым дыханием. Да, прекраснее и лучше моей Регины нет никого на всем белом свете. Как же я могла забыть ее?!!

Я прижалась к лапе дракона и не сдержала слез радости: