Она выгнула бровь.

— Ты бросаешь мне вызов?

Он покачал головой.

— Я всего лишь констатирую факт. Уйдешь, и я верну тебя обратно. В цепях, если потребуется.

Она бросила на него неожиданно озорной взгляд, который напомнил ему Криса.

— Может ты меня еще и накажешь?

— Думаю, ты немного старовата для этого. Я также считаю тебя достаточно умной и способной понять, что с твоей стороны было бы огромной глупостью покидать этот дом, пока Страйкер и его люди слюной исходят, лишь бы снова тебя отыскать.

Кассандру бесила его правота.

— Могу я хотя бы позвонить моему отцу и сказать где я, чтобы он не волновался?

Он снял мобильник с ремня и передал ей.

— Можешь оставить его в гостиной, когда закончишь.

Он повернулся и открыл дверь.

— Вульф, — окликнула она, прежде чем он смог уйти.

Он посмотрел ей в лицо.

— Спасибо за то, что снова спас меня, хотя, как я догадываюсь, у тебя, наверное, каждая часть тела горит из-за этого.

Его взгляд смягчился.

— От этого я не сгораю по частям, Кассандра. Только ты можешь сделать такое со мной.

Он вышел из комнаты и закрыл за собой дверь, оставив Кассандру с отвисшей челюстью.

Она стояла, онемев от этих слов, захлестнувших ее. Кто бы мог подумать, что у ее воина-викинга обнаружится более нежная сторона. Но с другой стороны, ей ли не знать истину? В их снах она видела его сердце.

В сновидениях, которые были реальными. В те несколько драгоценных часов ей ненадолго открылось сердце мужчины. Его страхи.

То, что он защищал и скрывал от всех, кроме нее…

— Я должно быть совершенно не в себе, — выдохнула она. Как она вообще может испытывать нежность к мужчине, который не стесняется того факта, что убивает ее людей?

И где-то в глубине души, ей хотелось знать, убьет ли Вульф и ее, если она превратится в Даймона.

Вульф испустил долгий, усталый выдох, входя в гостиную, где, развалившись на диване, сидел Крис. Только этого ему не хватало: еще одного человека, который не может сделать то, что ему велели.

Тор, неужели ни у кого из них нет ни капли здравого смысла?

— Кажется, я просил тебя собрать вещи.

— Пойди, соберись, почисть зубы, трахнись. Ты только тем и занимаешься, что указываешь, что мне делать. — Крис щелкал каналами телевизора. — Если ты посмотришь мне под ноги, то увидишь, что я уже собрался и только и жду следующего приказания, большое спасибо.

Вульф опустил глаза вниз и увидел черный рюкзак возле дивана.

— И это все, что ты берешь с собой?

— Ага. Мне много не надо, а если что-нибудь понадобится, уверен, что смогу купить это, так как Совет знает, что я, типа, привилегированный, которого следует ублажать, иначе большой, плохой викинг отправится в поход по их головы.

Вульф бросил в него одной из диванных подушек, обтянутых тканью. Осторожно.

Крис засунул подушку себе за спину и не ответил, продолжив щелкать каналами.

Вульф уселся на другой диван, но его мысли возвращались к женщине, которую он оставил в гостевом крыле дома. Там, где дело касалось ее, он чувствовал себя сбитым с толку, а с замешательством он справляться не привык. Он всегда был основательным человеком. Если у него была проблема, он устранял ее.

Непосредственно Кассандру он устранить не мог. Ну, теоретически мог, но это было бы не правильно. Проще всего было выставить ее за дверь и позволить отбиваться самой, или передать ее на руки Корбин.

Но Эш возложил на него заботу о ней, а он не собирался пренебрегать своим долгом. Если Эш хочет, чтобы он присматривал за Кассандрой, значит, для этого должна быть причина. Атлант никогда ничего не делал без чертовски хорошей причины.

— Ну, и как много Кассандре известно о нас? — спросил Крис.

— Похоже, что все. Как она сказала, она Аполлит.

— Наполовину.

— Наполовину или целиком, какая разница?

Крис пожал плечами.

— Разница в том, что она мне действительно нравится. Она не высокомерная, как большинство остальных богатеньких сучек в моем колледже.

— Не будь таким грубым, Кристофер.

Крис закатил глаза.

— Прости, я забыл, как сильно ты ненавидишь это выражение.

Вульф подпер голову рукой и уставился в телевизор. Кассандра была другой. Она заставила его снова почувствовать себя человеком. Заставила его вспомнить, каково это — быть нормальным. Каково ощущать себя желанным.