– Но вы ведь американец, да?

– Дед родился в Миннеаполисе, а отец, как и я, здесь, в Зоне. Тогда это была территория США.

– Наверное, немалое было потрясение, после стольких-то лет.

Аарон кивнул, не отрывая глаз от дороги.

– Да, сэр, мы росли здесь совсем как в небольшом американском городке, – с энтузиазмом сказал он. – Разве что кондиционеров в домах не было, в те дни на них не хватало электричества. Но это никого не смущало. Я возвращался домой из школы и удирал в лес. Мы строили форты, ловили тарпона. Ну и играли в бейсбол, совсем как на севере. В Зоне имелось все, что нам было нужно. – Он мечтательно улыбался, вспоминая доброе старое время. – Университетские годы я провел на севере, в Калифорнии, потом вернулся читать лекции в здешнем университете. Там и познакомился с Кэрри.

– А что вы преподаете?

– Ботанику, методы сохранения лесов, ну и все в таком роде. – Он взглянул мимо меня на далекие горы. – Панама все еще остается одним из богатейших в смысле экологии регионов земли…

Впереди показались очертания небоскребов, что-то вроде мини-Манхэттена – вот и еще одно, чего я не ожидал.

– Кэрри тоже читает лекции?

– Нет, у нас с ней собственная маленькая лаборатория. Заказы на исследования нам дает университет, поэтому-то мне все еще приходится там преподавать. – Он решил сменить тему: – Вы слышали о КРА? Колумбийской революционной армии?

Я кивнул:

– Поговаривают, что теперь, когда ЮЖКОМ ушел, они активно проникают в Панаму.

– Ну еще бы. Времена неспокойные. Если КРА начнет массированное наступление, Панаме не устоять. Они слишком сильны. – Наступила пауза. – Ник, я хочу, чтобы вы знали: я не шпион и не революционер. Я просто человек, которому хочется здесь спокойно жить и работать. Вот и все.

– Как я уже сказал, в пятницу я отсюда исчезну, а до того времени постараюсь не доставлять вам лишних хлопот.

Мы выехали на широкий бульвар, миновали мини-Манхэттен – ультрасовременный район с японскими ресторанами, бутиками прославленных кутюрье и автосалоном «Порше» – и, вылетев на берег, покатили вдоль изгиба залива.

Вереница переходивших улицу школьников заставила нас остановиться. Все девочки были в белых платьях, мальчишки – в синих шортах и белых рубашках.

Аарон, глядя на них, улыбался.

– У вас есть дети, Ник?

– Нет, – покачал я головой.

Мне не хотелось ввязываться в подобные разговоры. Чем меньше он обо мне знает, тем лучше. Хороший оперативник такого вопроса не задал бы. Мне было странно оказаться в обществе человека, не знавшего элементарных правил.

– А у нас девочка, Люс. В ноябре ей будет пятнадцать.

– Замечательно. – Оставалось только надеяться, что он не вытащит из бумажника ее фотографию.

Мы пробивались сквозь плотный поток машин. Справа от нас мелькали испанские колониальные здания. Между ними раскинулись парки со статуями испанцев шестнадцатого века, с геройским видом указывающих мечами в море.

Скоро мы миновали внушительные комплексы американского и британского посольств. Всегда хорошо заранее выяснить, где находится твое посольство, чтобы знать, куда бежать, когда тебя начнут брать за жабры. Послы обычно не сильно радуются, когда нелегальные оперативники обращаются к ним за помощью. Придется лезть через забор, людей вроде меня в парадную дверь не пускают. Но если уж я попаду внутрь, одной только службы безопасности, чтобы выбросить меня на улицу, не хватит.

Мы достигли конца залива и въехали в явно менее благополучный район города. Здесь стояли многоквартирные, обветшалые дома с плоскими крышами, некогда красочные их фасады обесцветило солнце.

Проезжая мимо уличного рынка, Аарон сказал:

– Это Эль-Чорильо. Помните, «Правое дело»?

Я кивнул.

– Ну вот, как раз здесь высаживался американский десант, когда они – то есть мы – атаковали город. Здесь находился штаб Норьеги. Его разбомбили вчистую.

Спустя недолгое время мы выехали из трущоб и оказались в фешенебельном жилом районе. Один из домов, мимо которых мы проезжали, еще только строился, внутри вовсю работали дрели. Энергия поступала от генератора, некогда принадлежавшего американским военным, о чем свидетельствовала камуфляжная окраска и сделанная по трафарету надпись: «Армия США».

– Видите? – Аарон указал на генератор. – ЮЖКОМ не успел к назначенному сроку очистить пять последних баз. Было принято решение бросить здесь все имущество, цена которого не превышала тысячи долларов. А чтобы облегчить себе жизнь, вояки практически все оценили в девятьсот девяносто девять баксов. Предполагалось, что имущество будет передано благотворительным организациям, а на деле оно распродано по хорошей цене.

Впереди нас врастали в небо похожие на три металлические «Н» контейнерные краны.

– Доки Бальбоа, – сказал Аарон. – Это вход в канал. Еще немного, и окажемся в Зоне – в бывшей Зоне Панамского канала, – поправился он.

Очень скоро мы выехали на хорошее, серого бетона шоссе, огибавшее летное поле, битком набитое легкими самолетами и вертолетами – коммерческими и частными.

– Это Альбрук, раньше тут был американский военный аэродром.

Миновав военную базу, мы заплатили у шлагбаумов несколько центов и поехали дальше.

– Добро пожаловать в Зону. Эта дорога идет вдоль канала, он вон там, метрах в четырехстах. – Аарон указал налево.