— Это, доченька, я ставню неплотно прикрыла, месяц на тебя ярко светил.

Идёт день своим чередом. Едва солнце за полдень перевалило, подкатила к дому коляска. Девушка подбежала к окну, поглядела и отвернулась.

А в дверь вошли сваты из города, с ними молодой купеческий сын. Старушка мать захлопотала, обрадовалась, угощать гостей собралась.

Только сваты рот открыли, чтобы всё, как положено, сказать, жениха повеличать, невесту расхвалить, девушка повернулась к купеческому сыну, сама заговорила:

— Если б даже ты приехал в серебряной карете, если б даже подарил мне серебряный убор на волосы, что мерцает, как лунный свет, я и тогда не стала бы твоей женой.

Обиделся купеческий сын, и сваты обиделись. Сели в коляску и уехали.

Уж как вдова свою дочь любила, лелеяла, а тут не удержалась, побранила:

— Слишком ты горда, дочка, слишком переборчива. А ведь купеческий сын и красив, и богат. В город бы тебя увёз, наряжал… Чего тебе ещё надо?

— Надо мне сама не знаю чего, — отвечает дочь. — Подожду ещё, дождусь своего часа.

— Я тебя не тороплю, — говорит мать. — Хочу только, чтобы ты своё счастье не пропустила. Да ещё хочу, чтобы ты с людьми поприветливей была.

На третью ночь проснулась вдова от того, что дочь во сне засмеялась. Звонко так, будто колокольчик прозвенел. Утром дочь рассказывает:

— Послушай, мама, какой мне сон приснился. Приехал за мной жених в золотой карете, подарил золотое платье, что сияло, как солнечный луч. Я то платье надела, по улице пошла, а оно всем глаза слепит, кто ни глянет — зажмурится и отвернётся.

— Не к добру тебе такой сон приснился, — говорит мать. — С чего бы это людям от твоей красы отворачиваться.

— К добру, мама, к добру, — смеётся дочь. — Вот увидишь, кто меня сегодня сватать приедет.

— Никто не приедет, — сказала мать. — Двух женихов ты прогнала, остальные сами не захотят обидный отказ слушать.

А ведь вышло не так, как мать боялась, а так, как дочка говорила.

Ровно в полдень стук раздался на улице, гром, звон. Въехали во двор три кареты. Первая карета медная, везут её две тёмно-гнедые лошади. Вторая карета серебряная, и впряжены в неё четыре, лошади серебристо-серого цвета. Третья карета золотая, восемь коней золотистой масти с золочёными копытами грызут удила, постромки рвут.

Из медной кареты выскочили мальчики-пажи в красных штанах, в зелёных камзольчиках, в зелёных шапочках. Подбежали они к серебряной карете, с поклоном открыли дверцы. Вышли оттуда придворные господа в шляпах с перьями, в серых длинных кафтанах. Направились придворные к золотой карете, низко кланяясь, распахнули дверцы. Тут сошёл на землю такой красавец, какого не только в селе, айв городе, пожалуй, не видали. Одежда на нём из чистого золота, пряжки на башмаках алмазами изукрашены.

Глянула на него дочь, схватила мать за руку.

— Смотри, мама, смотри! Это он три раза ко мне во сне приезжал. Наконец я своего жениха дождалась!

А красавец тот, и правда, приехал свататься.

Девушка радуется, а у матери на сердце тяжело. Красив жених, и богат, и знатен. Да неведомо, откуда прибыл, куда милую дочку увезёт. И ещё приметила мать, что взгляд у жениха теплом не светится, горят глаза не живым блеском, а сверкают, как самоцветные камни.

Девушка выбежала в сад, нарвала букет поярче, поднесла жениху в знак согласия. А жених подарил ей перстенёк с камешками, горевшими, словно звёздочки в небе, серебряный убор в волосы, мерцающий, как лунный свет, и золотое платье.

Взяла невеста подарки, пошла в другую комнату переодеваться. Мать жениху говорит:

— У меня дочка единственная, дитя взлелеянное. Будешь ли её любить, жалеть? Не будешь ли строг с ней?

Жених отвечает:

— Полюбил я твою дочь за гордый нрав и холодное сердце. Чего она хочет, то в моём царстве и получит.

— А далеко ли твоё царство?

— Далеко не далеко, а попасть туда трудно.

— Значит, нельзя будет мне дочку проведать?

— Нельзя. Но если она пожелает, стану отпускать её раз в году на три дня.

Вот вышла невеста в золотом платье, серебряный убор в волосах, перстенёк на пальце самоцветами переливается. Знала мать, что дочь красавица, не раз ею любовалась, а тут и совсем глаз не отвести.

Жених взял невесту за руку и повёл к золотой карете.

Люди выбежали, глазеют на диковинную свадьбу. А невеста хоть бы раз на односельчан взглянула, хоть бы раз напоследок улыбнулась!

Вот расселись все по каретам, хлестнул кучер золотистых коней, рванули они с места, понеслись. За ними серебристо-серые кони, а за теми тёмно-гнедые.