– Так в чем его причина?
– Инрих согласился с вопросом Линая.

– Чувствовать других моя обязанность, - Линай ответил на немой взгляд Инриха.

– Кажется мне не то что-то, - признался Аран.

– Ара, что сердце?
– Инрих распереживался.

– Нет, не сердце, - Аран еще больше нахмурился, неосознанно приложил руку к сердцу.
– Кажется мне, что дороги какие-то кривые.

– Это после вчерашнего, - стал успокаивать Инрих.

– Да не пил я, - стал оправдываться Аран.

– Я не о том, Ара. Я о рассказе уважаемого Линая.

– А? Нет, мне и до этого всякая муть мерещилась, а тут совсем доняло, - высказался Аран.

– Оставим это, - предложил Линай.
– Вы правильно заметили, все от моего рассказа, а может быть Вы сильно волнуетесь из-за предстоящего выступления.

– Скажи, а последний вариант Одольфо приемлем?
– Инрих переключился на более насущные проблемы.

– А? Роли уже раздали. Илиста еще шлифует текстовку. Саньо вполне доволен. Там у него счастливая история. Девочки в восторге, они блеснут во всей красе, - высказал свое мнение Мухмур Аран.

Его ослик повел головой, подтверждая слова хозяина. Со стороны, это выглядело забавно. Инрих переглянулся с Линаем, оба улыбнулись.

– О чем эта постановка?
– из вежливости поинтересовался Линай, а Инрих закатил глаза. Сейчас Аран будет два часа излагать текст, его планы в постановке, в комбинировании сцен, декораций, света и прочего.

– Постановка, которую мы представим на фестивале, называет простенько и со вкусом, - Аран сел на своего любимого конька.
– "Любовь на перекрестье" вот как она называется. В основе ее реальные события. Главная линия - это линия любви женщины-воина и мужчины-художника. Илиста сыграет женщину, а Саньо - художника. У Саньо есть сын, который тоже воин, но любит другого воина. У них так сказать конфликт. В битве один спасает другого и гибнет. Есть еще девочки из отряда Илисты. Они выполняют самые опасные задания, но так хотят жить простой жизнью. Там тоже некий конфликт, который Одольфо раскрывает в своем труде.

– Как замечательно, - вежливо покивал Линай.

– Да, я планирую сделать из этого нечто эпическое. Сейчас не хватает таких мощных вещей, - поделился тайным замыслом Мухмур Аран.

Инрих потихоньку отстал от них, он давал ценные указания Недаю для организации вечерних репетиций.

– Да?
– Линай сосредоточился на своих размышлениях о великом, и разговаривал с постановщиком, не осознавая своих слов.

– Да! Начнется все так, - Аран взмахнул руками, а ослик потряс ушами.
– Ночь, темнота. Яркие огни и на зрителей несется волна песка. Это пустыня. Эффект должен быть оглушающим. Согласны?

– Конечно, - кивнул Линай.

– В первом акте, а постановка у нас будет трехактовой, перед зрителями появляются все персонажи. Художник рисует, он небогат, но молод. Ему почти сорок, мы решили, что это подходящий возраст. Он весь такой возвышенный, рисует, говорит о любви. Потом будет приход его сына, который рассказывает отцу о своей любви. Но отец его не понимает, и сердится. Их приглашают к местному правителю. Они думают, что на пир, или еще что, ан нет, их зовут потому, что кто-то наслал на город огромную песчаную бурю. И так сказать, требует выкуп у правителя. Тот естественно в шоке, собирает войско и магов. Так и встречается художник с этой воительницей. В ее подчинении находится и возлюбленный его сына. Художника отправляют вместе с воинами и магами, чтобы он смог увидеть великую победу и запечатлеть ее для будущего.

Мухмур затих. Линай вслушался в эмоциональный рассказ постановщика. Когда тот говорил, картинки вставали перед глазами Линая.

– Замечательно, этим и закончится?

– Только первое действие, - Аран вернулся к действительности.
– Второе я планирую начать с другой картины. Я хочу показать прекрасную степь, покрытую цветами в самом цветении.

– Так сказать, противоположность самому началу постановки?

– Да, - Аран умолк.

Линай уже утомился от выслушивания Мухмура. Его спасли подъехавшие артисты, Линай незаметно исчез. Потом присоединились Одольфо и донна Илиста.

– Ты замечательно это придумал, дорогой, - Илиста прижимала руки к груди.
– Такая сильная сцена, так пробирает. Жестокости, конечно, перебор, но зато как зрителям будет интересно. Это поразит их воображение.

Одольфо загордился похвалами Илисты, и щеки его покраснели.

– Что такое добавили?
– с особым волнением уточнил у них Мухмур Аран.

– Я тебе сейчас расскажу, Ара, - Илиста повернулась к нему.
– Мы решили вставить такую сцену во втором действии. Когда сын художника получает известие, что все погибли в степи, он задумывает продолжить линию их рода, и женится на молодой симпатичной соседке.

– Зачем?
– встал в ступор Аран.

– Ты слушай дальше, не перебивай, - потребовала Илиста.
– Потом уже когда выясняется, что все живы, кроме любовника сына художника, сам сын помутился с горя рассудком.

– И что?
– затребовал продолжения Аран.

– Ну, получится, что воительница и художник заберут себе этого ребенка.

– Угу, а это не будет слишком?

Илиста тряхнула волосами, возмущаясь такой недальновидностью.

– Ха, Ара, ты сам то понимаешь, что это внесет лирические ноты и некое светлое будущее в нашу постановку.