По озадаченному выражению лица хозяина понимаю, что он сейчас удивляется воцарившейся скуке. Когда в обычные, совсем непраздничные выходные он собирается с одним-двумя соседями за скромной закуской и одной бутылкой, все как-то веселее и приятнее получается. А тут — изобилие замечательных закусок и качественных напитков, большая компания, а радости — чуть. Парадокс. Казалось бы, наоборот, разгульное веселье должно быть. Но нет — вялая скука.

Один из мужиков тихо запевает. Женский голос неуверенно подпевает. Песня очень скоро умолкает на полуслове, так и не поддержанная компанией. Похоже, похмельная трезвая тяжесть захватила всех бульдожьей хваткой.

Я во время тостов сачковал, но грамм триста все же залетело. Из-за плотной закуски хмель довольно быстро улетучился. Теперь практически трезв. Зато похмелье тут как тут. Голова слегка побаливает. Излишняя сытость от разнообразной еды, залитой в желудке спиртным, неприятна. Но разве отобьешься от заботливых предложений непременно попробовать и то, и это, и вот это. Старались, готовили. Зря, что ли? Откажешься — обидятся.

По унылым лицам вижу, что и у остальных ощущения примерно те же. На их лицах не только уныние. Чувствуется досада на ситуацию: пили-пили и «ни в одном глазу». И это в такой праздник! Где же справедливость? Ради чего старались водку горькую глотать, спрашивается? Удивляются, никак не поймут в чем дело: вот еда, вот выпивка, вот компания — а веселье-то где?

И ведь в следующие праздники все сегодняшние ошибки будут тупо повторять, а потом удивляться нерадостности праздников! И так до конца своих дней. Знали бы они, что почти вся их жизнь в основном прожита бестолково и безрадостно, подобно этому безрадостному празднику!

…Вот уже беседующих осталось лишь двое — я и один из гостей. Хозяин, устало оперев голову на правую руку, внимательно слушает наш разговор. Своим оживленным, в меру оставшихся сил, взглядом он как бы вносит посильный вклад в нашу беседу. Его глаза все дольше задерживаются в закрытом состоянии. Но он не хочет покидать компанию: все-таки не часто такой праздник. Наконец, он встает:

— Пойду, отдохну минут десять. Потом вернусь. Слышите? Я обязательно вернусь!

Он с решительным видом грозит указательным пальцем, убеждая нас и себя в серьезности намерений. Уходит в спальню.

Из спальни так и не вернулся: остался, сраженный наповал в неравной схватке со сном. Хозяйка еще держится, но побледнела от усталости. Чувствую, пора. Наконец, наступает удобный момент, чтобы сказать «Ох ты! Уже второй час пошел! Пожалуй, пора собираться. Спасибо за все. Все было замечательно и очень вкусно» и пойти одеваться. Гости тоже с готовностью следуют моему примеру. Прощаемся, расходимся.

Иду неторопливой, совершенно трезвой походкой по мокрому снегу, освещая путь фонарем. Голова ясная, словно и не пил. Эта ясность совершенно не радует, потому что сопровождается похмельной, постепенно усиливающейся болью и неприятной сытостью. Следующий день буду от похмелья страдать (так и было). Ради чего? Если б хотя бы опьянение ощутимое было.

Я бы предпочел в одиночестве и трезвости отсидеться, чем так праздновать. Но зачем людей отказом оскорблять? И так за чудика считают. Спасибо им, конечно, за чуткость, за то, что пригласили. Не виноваты они в том, что всю жизнь им коммунистическую самоотверженность вдалбливали, приучая ценить главную ценность — коммунистическую перспективу и пренебрегать своим благополучием и своими радостями. Не виноваты они в том, что не умеют даже в праздники толком радоваться. То, что большой компанией собрались — и то молодцы. Ведь россияне сейчас катастрофически разобщены. Собираются редко и, в основном, маленькими компаниями.

И все же, как грустно, что в большинстве своем праздновать не умеем. Некоторые отсталые народы и то больше радости от праздников получают: по-своему, по-отсталому, но веселятся. О тех, кто цивилизованнее нас и говорить нечего: знают, что праздник — не только обжорство и выпивка. Одни мы, растерявшие при коммунизме и без того небогатые традиции празднования, пытаемся искать праздничную радость лишь в набивании желудка едой и опьянении. Ну, еще кто-то где-то пляшет и поет. Но это тоже не совсем то.

Но если люди в самое радостное время — в праздники, да в компании приятелей так безрадостны, насколько же безрадостна вся их жизнь! По статистике есть масса стран, в которых люди живут гораздо беднее россиян, но чувствуют себя при этом более удовлетворенными жизнью, гораздо более счастливыми.

Здесь, опять же, вспоминается статистика по суициду. Россия в этом деле — среди лидеров. Потому что разобщены, не умеем радоваться жизни, не умеем даже праздновать.

Да, жизнь у россиян непростая. Но ведь, к тому же, люди в большинстве не используют даже имеющихся возможностей радоваться жизни. Но может ли быть иначе, если большинство не знают главных ценностей и жизни, и праздника, если эти ценности можно понять, лишь познав Новые Знания?

Хотя в отношении праздника проще. Здесь главная ценность — праздничное общение, разбавленное хорошими развлечениями. Главное развлечение, пожалуй, — танцы.

Многие же, по невежеству, основное внимание обращают на количество и качество блюд и напитков. Дня два, если не больше, хозяйка возится на кухне, чтобы праздничный стол ломился от яств. А общий результат, ради которого, собственно, все эти старания: обжорство, сопровождаемое либо скукой, либо бестолковым пьянством, которое без хорошего общения дает лишь иллюзию радости. Конечно, настоящей радости на таких вечеринках мало. Но ведь, в конечном итоге, ради праздничной радости все эти расходы и хлопоты. Почему же радости оказывается так немного?