Мойра тоже устремила на нее вопросительный взгляд. Бриджит широко улыбнулась.

– Не терпится, да? Все еще только началось, миледи. – Она остановилась, уперев руки в бока. – Думаю, ребенок выйдет не раньше чем в полдень, а то и позже. – Она фыркнула. – И куда запропастилась эта Мейви? Знает же, что надо вас уложить в постель.

Бриджит вышла за дверь и стала громко звать горничную.

– По-моему, она оклемалась, – прошептала Мойра и попыталась отодвинуться.

– Как я понял, нам еще предстоит потрудиться, – мягко сказал Коннор, удерживая ее.

Мойра посмотрела на него с недоумением.

– Я же сказал, что буду с тобой, значит, так и будет, – прошептал он. – Мой брат был со своей женой до самого конца, когда она рожала дочь. Он мне сам говорил, что Джиллиан от этого было лучше.

– Да он просто хвастался, он же в этом ничего не понимает!

– Рэнналф никогда не был хвастуном, если он что говорит, значит, так оно и есть. Роды у Джиллиан были… – Коннор замялся, вспомнив долгие роды, которые пришлось пережить его невестке.

– Какие? – встрепенулась Мойра. – Легкие? Тяжелые? Договаривай!

Дверь распахнулась, впустив Бриджит и Мейви. Коннор обрадовался. Всегда спокойная, Мойра вдруг стала такой вспыльчивой, раздражительной.

Служанки проворно сдернули белье с постели, перевернули матрас и застелили свежей простыней.

– Ну все, – проговорила Бриджит, – давайте ложитесь, госпожа. С этой минуты я не служанка, а повитуха.

Коннор довел Мойру до кровати.

– Вы пока идите, милорд, – сказала Бриджит, – мне надо посмотреть, что и как. Мы вас потом позовем.

– Я скоро вернусь, – пообещал Коннор, у него были срочные дела – до того, как ребенок появится на свет, надо было довести задуманное им до конца.

Мойра схватила его за руку.

– Правда вернешься? А куда ты идешь?

Коннор вздохнул. Ее нельзя было волновать, а обманывать не хотелось. Но необходимо узнать, что случилось.

– Просто у меня остались еще кое-какие дела, – сказал он.

– Ну, тогда иди. – Мойра крепко сжала руку Коннора и, неожиданно притянув его к себе, поцеловала в щеку. – Иди, а то все равно будешь нервничать.

Она была права, но Коннора вдруг охватило жгучее желание остаться, не разрывать связь, которая образовалась между ними.

– Я вернусь, как только смогу. – Он взял ее ладонь и поднес к губам. – А ты пока подумай над моим предложением. – Их глаза встретились, и в ее взгляде было столько теплоты, что Коннор подумал – она чувствует то же, что и он. Погладив ее живот, он добавил: – И решай поскорее, времени осталось мало.

– Знаю. – Мойра отпустила его руку и улыбнулась. – Береги себя, Коннор… и скорее приходи.

Выйдя от Мойры, Коннор поспешил в комнату, из которой недавно увел Бриджит, и зажег свечи. На пороге появились Уилл и сэр Айвор. За ними два солдата ввели Домнала О'Нилла со связанными за спиной руками и поставили перед Коннором. Юноша хорохорился, но по его глазам было видно, что он боится. Да и было чего – если вспомнить, сколько обитатели замка «Джералд» пережили за последние месяцы, можно было только удивляться, что он пока отделался лишь синяком под глазом.

Коннор прислонился к столбу балдахина и замер, скрестив руки на груди.

– Ну что ж, О'Нилл, мне сообщили, будто ты шнырял возле камеры Кирана Маккарти. Что ты там делал?

– Он… – начал, выступая вперед, сэр Айвор. Коннор поднял руку.

– Я спрашиваю О'Нилла, а не вас. – (Сэр Айвор пожал плечами и отошел к двери.) – Ну так что, Домнал?

Домнал набрал в грудь воздуха, словно собрался произнести длинную речь, потом покачал головой.

– Когда я услышал, что вы взяли в плен Кирана, то подумал, что смогу его уговорить перейти на нашу сторону.

– Правда?

Юноша кивнул.

– Мы с ним не раз беседовали и поняли, что планы его двоюродных братьев никуда не годятся. Как будто мы можем отобрать такую крепость, как замок «Джералд», у норманнов и удержать ее… – Домнал презрительно фыркнул. – Нет, я не отрицаю, поначалу нам это показалось очень увлекательно – придумывать всякие планы насчет того, как овладеть этим замком и установить свое господство. – Он переступил с ноги на ногу, глядя куда-то в сторону, потом с виноватым видом посмотрел на Коннора. – Но только я никогда не желал зла Мойре и ее ребенку. Они говорили о ней так, словно это тряпичная кукла, с которой можно делать все что угодно. Хью хвастался, что уложит ее к себе в постель, как только она родит, ему было на нее наплевать. Но она мне сестра, милорд, и ее ребенок мне тоже дорог. Я не мог этого допустить!