— А вот мой друг Мамонт говорит, что Россия — цивилизованное государство. — Иван Сергеевич взял шампанское и стал разливать. — Только это другая цивилизация, не открытая ни Западом, ни Востоком. У вас есть возможность, уважаемый Густав, попасть во все энциклопедии мира. Но не в связи с арийскими сокровищами, а как первооткрыватель новой, неведомой цивилизации. Вас привлекает такая перспектива?

— О да! — воскликнул Варберг, и это было откровенно. Августа уже не убирала свою ножку с ботинка Ивана Сергеевича. А он продолжал лить бальзам и думал, что сегодня вечером, когда он вернется к себе в номер, то сразу же запрет дверь. Иначе потом будет не поднять глаз на Валентину Владимировну и она сразу догадается, что муж опять наблудил в командировке. Это был рок...

— Мало того, Мамонт считает, что будущее процветание всех славянских народов возможно лишь при условии, если высшая власть в государствах будет принадлежать женщинам. Как ни прискорбно мне как мужчине, но я разделяю эти убеждения. Мир на нашей земле принесет материнское начало. — Он сделал паузу, остановив взгляд на молчаливом, — никаких эмоций! — Поэтому для успеха вашего предприятия требуется не согласие юридических лиц и чиновников, а совершенно новый, оригинальный подход абсолютно ко всем проблемам. Я повторяю — нельзя быть немного беременной! Наши мудрые дамы об этом знают. Всякие братские отношения — принцип сообщающихся сосудов, — он поднял в руках две рюмки. — Если одна до краев, в другой чуть на донышке — какое же тут братство? Если материнство и детство в Швеции стало культом в обществе, а матери в России не знают, чем кормить детей? Я вовсе не предлагаю поделиться благами, уважаемые дамы и господа. Это большевистская идея — разделить имеющееся богатство всем поровну. Это вредная и развратная идея.

«Ну, навел тень на плетень! — про себя ужаснулся Иван Сергеевич. — Надо закругляться! Не то они совсем запутаются, чего я хочу».

Он перевел взгляд на молчаливого и закончил:

— Пока в России смутное время, все ваши усилия в отношении поиска сокровищ обречены на провал, господа. Но если перед вами стоит задача избавиться от лишних капиталов — пожалуйста. Только извините, я в этом деле вам не помощник.

За столом возникла долгая пауза. Молчаливый сделал пометку в записной книжке и, неожиданно забывшись, протер усталые глаза — он действительно сильно устал 01 напряжения.

— У вас имеется какой-то определенный план? — спросил Варберг.

— У меня нет своего плана, — признался он. — Но такой план существует у Мамонта. И я бы мог ознакомить вас, если, конечно, Мамонт согласится на это.

— Сколько потребуется времени, чтобы получить его согласие? — стремительно спросил Варберг.

— Потребуется время и деньги, — заявил Иван Сергеевич. — В частности, мне нужно арендовать вертолет, чтобы разыскать его в горах и обсудить этот вопрос.

— Мы оплатим аренду, — мгновенно согласился Варберг. — Все финансовые расходы фирма возьмет на себя.

На последнем слове он лишь на мгновение глянул на молчаливого — тот сидел, как сфинкс. Значит, согласен...

Вечеринка закончилась ровно в одиннадцать тридцать — для шведов это уже было поздно: на западный манер они вставали в пять, а работать начинали в шесть утра. Иван Сергеевич поспешил в свой номер, чтобы запереться, пока Августа с Норой убирали стол, но на полдороге его перехватил Варберг, неожиданно появившийся на лестнице. Он снова тряс ему руку и смотрел в глаза. Соучредитель фирмы был выпивши и от этого еще больше походил на Мамонта.

— Иван Сергеевич, — с чувством проговорил он. — Вы говорили сегодня для меня очень приятные вещи. Они много неприятны для нашей фирмы. Но для меня лично... Я рад был услышать в России то, о чем думал мой отец. Вы слышали о моем отце? Это профессор Варберг.

— К сожалению, нет, — признался Иван Сергеевич.

— О да! Железный занавес! Он умер, когда был железный занавес. Жаль! Жаль! Он сказал: «Кто владеет Уралом, тот стоит у солнца!» Как хорошо сказал!

— Завтра мы выпьем за это! — одобрил Иван Сергеевич. — Спокойной ночи!

Иван Сергеевич поднялся на второй этаж, открыл незапертую дверь номера — Августа развешивала в шкафу его одежду, брошенную как попало перед уходом в зал приемов...

«Тут ему и смерть пришла», — подумал он и, склонившись, поцеловал руку. Августа огладила его бритую голову и тихо засмеялась.

— Как вы говорили сегодня о женщинах... Я знаю, вы изощренный ловелас, но все равно было приятно!

«Надо же! Всем угодил! — восхищался Иван Сергеевич. — Мамонт! Работай там спокойно, я тебя здесь прикрою!»

Он взял Августу за плечи, посмотрел в глаза — ей было и правда приятно, и пришла она сюда не только для «постельной разведки». Он медленно склонился к ее губам, но вдруг мощный взрыв сотряс особняк! Пол качнулся, по стене пошла трещина, посыпалась штукатурка с лепного потолка и зазвенели стекла. Августа с криком впечаталась в его объятия. Не выпуская ее, Иван Сергеевич бросился к окну — от подъезда особняка поднимались клубы пыли и дыма. Крик и беготня на первом этаже раздувались воздушным шаром.