– Разве купец? Остров, а скоро и крепость, Пахому Ильичу принадлежит, значит, земля у него есть. Дружина – вот она, шесть десятков. Князь Новгородский, его любит, ближником своим при мне называл. Уже не купец он – боярин. – Бренко тоже привстал.

– Сбыслав, Людвиг правильно говорит. Пахом Ильич теперь боярин, я своего друга поддержу, если что. – Теперь привстал и Гаврила.

– Пахом мне тоже люб, и друг он мне, ничуть не меньше, как ты мне Гаврюша. И за боярство его я свой голос дам. Князя искать надо, или своё княжество делать – только так. – Возле костра стояли четверо мужчин, сами того не зная, совершив поворот в истории.

Гюнтер спал лёжа на животе, обхватив подушку обеими руками. Ему снова снилась принцесса на коне, только теперь он знал её имя.

– Гюнтер! Ты мой король. Помоги слезть с коня. – Попросила Нюра.

Ноги вновь обвили страшные корни, между ним и любимой появился Пахом Ильич, сверкнула сталь меча. Но что это, клинок пронёсся рядом, разрубив оковы. Корни рассыпались и превратились в маленьких змей, шипящих и отползающих. До Нюры оставался один шаг, как из земли вырос православный крест. Штауфен проснулся.

Всё вкусное, в равной степени, как и хорошее, имеет одну отвратительную черту, – быстро заканчивается. Утром, от кабана с подсвинками остались лишь косточки и пара пятивершковых клыков, коими Гаврюша пожелал украсить свой шлем. Мы стали собираться в дорогу, предстояло навестить родичей Якуновича в Ладоге, оттуда, вместе с ними в Новгород, где Сбыслав должен будет решать семейные дела. Дальнейший маршрут пролегал к Юрьеву монастырю, а там, Гаврюша, накоротке будет общаться со своим двоюродным братом, настоятелем обители. Как удалось выяснить, дружки Пахома Ильича особо и не потратились. Где сладким словцом, а где и кулаком, Гаврила и Сбыслав наобещали золотую кучу, оставив в залог наиболее строптивым немного серебра. После скептической оценки моего плуга корелом, я уже не был так уверен, что новшество будет воспринято на ура. Оставалось надеяться на стальные листы, их продажа с лихвой перекрывала стоимость всего зерна, да и на крепостную стену хватило бы.

– Христом Богом прошу, Людвиг! Сбереги хлеб. – Ильич ещё раз напомнил Бренко о своих обязанностях перед отплытием. У самого берега присел, зачерпнул пригоршню земли, аккуратно сложил грунт в платок, завязал его и положил в сумку. – Моя земля.

Ладья на вёслах уходила в сторону Ладоги. Вскоре взметнулся красный парус, поймав попутный ветер и через час, только крохотная точка была видна с берега.

– Вот я и комендант крепости. – Негромко сказал Бренко. – Кто бы мог представить, что пару месяцев назад, у меня был один тулуп и драные портки. Русь – страна невероятных возможностей.

– Что ты там под нос бормочешь, воевода? – К Людвигу подошел Яков, который каждое своё утро начинал с пересчёта оставшейся казны, продовольствия и запасной амуниции. Баталер и казначей в одном лице.

– О смысле жизни Яков. Что там у тебя? – Бренко оторвал взгляд от водной глади и повернулся к ушкуйнику.

– Алексий зимние обновки привёз. Надо б людям раздать, а то у меня не палатка, а лавка торговая, спать уже негде. – Яков держал в руках лист гладкой фанеры с привязанным к ней карандашом.

– Вои шестером в одном шатре спят, а ты в своём один, тебе ли жаловаться? – Удивился Людвиг.

– Я не против, пусть и у меня шестеро будут спать, только … и спрос за всё, с шестерых. – Яков прекрасно понимал, для чего ему одному выделили палатку с сундуком.

– Созови всех, кроме дозорных. Сам-то смотрел, что за обновки?

– А как же, порылся. Надо ж знать, что по описи принял.

– Яков. Ты мне … это … отложи в сторонку, что на меня причетается, хорошо? – Бренко неудобно было просить, но командир должен подавать пример своим бойцам, а значит и обмундирование получить первым.

– Уже отложено и принесено. – Яков сделал шаг влево, и за его спиной оказался здоровый вещевой мешок, поверх которого лежала шинель чёрного цвета.

– Что это? – Людвиг развернул шинель с множеством сверкающих золотом пуговиц, обратил внимание на хлястик и стал прикидывать, как на такую красоту напялить кольчугу.

– Это не для боя. Под бронь – вот. – Яков улыбаясь, вынул из мешка Бренко ватный костюм лесоруба.

– И перед кем вот в этом красоваться? Перед белками? – Шинель вновь была свёрнута.

– Алексий говорил, мол, когда послы приедут или ещё кто важный, слово ещё такое, не наше …ща … парад. Наверное, что-то радостное, я так понял. Вот тогда и надевать это. – Баталер ткнул пальцем в шинель. – Тут и картинка, как всё должно быть. Я её на дереве повешу, чтобы каждый мог посмотреть.

– Повесь. По мне, так лучше девок бы привезли. Ладно, созывай народ. – Людвиг запихнул ватный костюм обратно в мешок, подхватил шинель под мышку и направился в свой шатёр. Вскоре над островом зазвенел колокол, призывая людей собраться.