Ребята нарезали круглых кусочков бересты и принялись делать себе чашки. Светлана с любопытством смотрела, как они выравнивали ножом светлые берестяные пластинки, как подогревали их у огня, чтобы береста стала мягкой, как свертывали из нее ковшички, приделывали ручки из палочек. Посмотрела, а потом и сама принялась делать себе чашку, но слишком близко сунулась к огню — береста у нее задымилась и почернела.

— На, возьми мою, — сказал Сережа и протянул ей хорошенький белый ковшичек.

Но Светлана, упрямо сдвинув брови, отвела его руку, взяла свежий кусок бересты и снова принялась разогревать его над огнем. Чашка у нее вышла кривая, неуклюжая, но все-таки это была чашка и сделала ее Светлана сама!

Начался веселый, необычный, роскошный пир. Куски хлеба и пирога с глотком горячей воды, пахнущей дымком и лимоном, — может, только лидийский царь Крез так вот весело пировал в своих золотых палатах!

После ужина жизнь показалась простой и хорошей, тайга — не страшной и тревоги напрасными.

— Ребята, давайте проведем пионерский костер! А? — сказала Светлана просящим голосом. — Ведь это же наш настоящий пионерский костер!

— Без подготовки? — пожал плечами Толя. — И галстуков ни у кого нет. Что же это за костер! И на костер обычно приглашают гостей, а у нас кто будет?

— Во-первых, галстуки у нас есть, — сказала Светлана. — У меня, у Сережи... Кать, а у тебя?

— У меня в кармане, — смущенно ответила Катя. — Утром не успела надеть...

Она вытащила из кармана галстук и повязала его.

— А во-вторых, у нас будут гости, — продолжала Светлана. — Вот всякие ночные бабочки...

— И совушки будут — они уже давно поглядывают на нас! — весело подхватила Катя.

На деревьях вокруг костра и в самом деле светились круглые глаза маленьких сов, которые почему-то очень любят прилетать на огонь.

— А может, и еще какие-нибудь гости сидят в темноте на опушке... Не правда ли? — продолжала Светлана. — Может, белки или кроты... Ну, это просто застенчивые гости, вот они там и прячутся.

— А может, и медведи... — промолвил Сережа.

— Или рысь, — добавил Антон. Но Светлана отмахнулась от них:

— Ну, нет! Мы таких гостей не приглашали.

— Ребята, я считаю, что костер надо начинать с песни, — сказала Катя. — Давайте споем нашу старую пионерскую!

И тут же запела:

Взвейтесь кострами,

Синие ночи!

Мы пионеры —

Дети рабочих.

Ребята подхватили с азартом. Может, и не очень складно прогремела песня, но зато от души. И когда умолкли, то казалось, что последние слова пропетой песни все еще бродят по тайге, что дальние распадки откликаются эхом, а старые деревья шепотом повторяют их...

...Мы пионеры —

Дети рабочих...

— Хорошо в тайге! — сказал Сережа задумчиво.

— Ой, хорошо! — подхватила Светлана. — Смотрите, какие огромные деревья стоят кругом... Стоят и смотрят на нас сверху вниз, правда?

— Может, на этом бугорке, где мы сидим, когда-нибудь Арсеньев ночевал... — пришло вдруг в голову Сереже.

— А разве он... эта... тут ходил? — осведомился Антон.

Толя снисходительно поглядел на него:

— А по какой же тайге он ходил? Даже и книжка-то называется «В Уссурийской тайге». Читать побольше надо, Антон!

— А Дерсу Узала тут ходил? — спросила Катя.

— Дерсу Узала нигде не ходил.

Ребята вопросительно посмотрели на Толю:

— Как — не ходил?

— Так, очень просто. Потому что его вообще на свете не было. Его Арсеньев выдумал. Писатели всегда своих героев выдумывают.

— Ага! Всегда, как же! — Светлана приподнялась и встала на колени. — А «Молодая гвардия» что — выдумал их Фадеев, да? А Чапаева тоже на свете не было — его Фурманов выдумал, да? А...

— Прекрасно, — остановил ее Толя. — А вот Обломов — был?

— Ну, может, и не было Обломова, — негромко возразил Сережа, — а такие, как Обломов, были... Может, Дерсу Узала не ходил, а такой человек, как он, ходил.

— Вот! — Светлана гордо взглянула на Толю. — Значит, не все же выдумано?

— Эх... — Сережа вздохнул и привалился поближе к костру. — Вот бы таким, как Арсеньев, быть! Или как Пржевальский...

— Ну-у... — протянул Антон, — уж лучше, как наш Николай Мочков из поселка. Он... эта... девять тигров убил! Во!