Эвелин схватила мою тарелку:

– Если ты не собираешься доедать, я сама съем. Было бы непростительно выбрасывать такую вкусную еду. – Она вывалила содержимое к себе на тарелку. – Все-таки я умею изумительно это делать. Если бы вы только знали, сколько времени мне потребовалось, чтобы достигнуть таких высот.

– Верю, – вздохнула я.

– Я тоже, – согласилась Флора, отодвигая тарелку. – Извини, Эвелин, мне как-то нехорошо. Видимо, заболела? Все из-за этих микробов.

– Черт, не говори мне о животных! Я их боюсь! – Завтрак Эвелин увеличился еще на одну порцию. – Я не понимаю, в чем дело. Может, вам не нравится, как я готовлю?

– У тебя прекрасно получается, – сказала Флора тихим голосом.

– А вот и нет! – Я сама удивилась своим словам. – Ты должна знать правду. Никогда в жизни мне не приходилось есть такой отвратительный завтрак.

Эвелин со стуком поставила кружку на стол.

– А ты, конечно, стряпаешь просто великолепно?

– Ничего подобного. Я готовлю просто отвратительно. Но вовсе не обязательно подавать очень сложные блюда. Можно сделать сначала одно, потом, когда мы его съедим, другое. Бутерброды с арахисовым маслом – это все, на что я способна.

– Знаешь, Кэрон, Эвелин все-таки старалась. Ей хотелось отличиться.

– Флора права. Ты просто свинья.

– Нет, это неправда. Раз уж мы живем вместе, я считаю, мы не должны бояться говорить друг другу правду. Мне не хочется, чтобы ты отравила нас своей стряпней. – Кажется, моя речь не возымела должного действия. Я сменила тактику: – Слушай, Эвелин, я просто пытаюсь помочь. Если ты окормишь меня и Флору, тебе придется сидеть в тюрьме.

Я не хочу тебе зла. Пусть Флора командует на кухне, она же прирожденный шеф-повар! Давайте голосовать. – И высоко подняла руку.

Флора как-то неловко согнула свою – она явно не знала, что делать. Но Эвелин тоже проголосовала за Флору! Вдруг по ее лицу полились слезы, и она стала бормотать, истерически всхлипывая:

– Да, я полная неудачница. Я знаю. Спасибо за твою честность, Кэрон. Мне пришлось съесть всю эту дрянь, как вы ее называете. Теперь я, наверное, умру. Неужели вы не могли сказать мне об этом раньше? Настоящие друзья так не поступают.

– Ты не умрешь, Эвелин, – успокаивала ее я. – Конечно, у тебя может быть несварение желудка или там живот заболит. Кроме того, в этой еде было полно калорий и холестерина. Но ничего не случится, потому что ты съела всего одну порцию. То есть три порции.

– Ненавижу разговаривать по утрам, не говоря уже о том, чтобы выслушивать мелодраматические истерики. Знаете, почему оперы Верди никогда не идут в театрах рано утром? Потому что зрители станут соскакивать со своих мест и карабкаться на сцену, чтобы помочь оперным злодеям придушить своих жертв.

Флора подала ей бумажное полотенце. Эвелин так рыдала, что понадобился целый рулон. В ее слезных железах было наводнение. Наконец она сказала:

– Мне бы хотелось научиться хорошо готовить. Мне казалось, у меня получился вкусный завтрак. Если я еще немного попрактикуюсь, то…

Мне вовсе не хотелось опять нырять в выгребную яму. Поэтому я одарила Флору сладкой улыбкой. Она поняла намек.

– Я, конечно, не преподаватель кулинарного техникума, но, наверное, могу дать тебе несколько уроков.

Мне стало скучно. Я встала.

– Что ж, договорились. Я не хотела тебя обидеть, Эвелин. Пойду одеваться.

Оставшись у себя в комнате в одиночестве, я в изнеможении упала на кровать. Все это было очень утомительно. Помню, я как-то читала одну книжку из серии «Помоги себе сам». Там говорилось, что каждый способен полностью изменить свою жизнь. Возможно, имелось в виду, что в случае покупки этой книга меняется количество денег у тебя в кармане. Если Эвелин будет продолжать в том же духе, меня ненадолго хватит. Не помню, описывались ли там люди с такими же проблемами, что и у Эвелин. Когда-то я жила в общежитии с одной девушкой, которая была очень на нее похожа. Я попыталась вспомнить, что с ней в конце концов произошло.

Однажды мы обсуждали сложившуюся ситуацию на собрании в общежитии. После продолжительных и бесполезных дебатов кто-то предложил просто усыпить ее. Сначала я подумала, что это шутка, но потом в поддержку этой инициативы стали подниматься руки… Надо полагать, в итоге она научилась вести себя прилично. А может, стала политиком или журналисткой в какой-нибудь «желтой» газетенке. Вряд ли Эвелин захочет переезжать, хотя, что и говорить, было бы легче мириться с ней, если бы мы жили в общежитии, а не в доме с тремя спальнями.

С моей лодыжкой все уже было в порядке, так что я решила, что небольшой моцион мне не повредит. Я наложила новую повязку и, прокричав Флоре «До свиданья!», направилась к Хай-стрит. Там я выпила чашку кофе и съела пирожное в кафе «Луи», а затем стала прогуливаться по улице, разглядывая витрины. От негодования, которое испытывала моя чековая книжка, сумочка просто вибрировала. Я улыбалась людям, которые сидели в летних кафе, наслаждаясь капуччино, который так приятно попивать теплым утром. Мое внимание привлек прилавок с фруктами и овощами – это было настоящее произведение искусства! Они были красиво уложены и очаровывали взгляд яркими красками. Я почувствовала свежий запах и наклонилась, чтобы понюхать лимоны. Там также продавались букеты свежесрезанных цветов, и я решила купить один, чтобы отблагодарить миссис Стоун за заботу.