Только когда за иллюминаторами стало совсем темно и объявили посадку, Кристель вспомнила о дядином подарке, который надо было открыть в самолете. Вытащив из кармана нагревшуюся коробочку, после снятия шелковистой красной бумаги оказавшуюся металлическим сердечком, что-то ей напомнившим, она открыла туго подавшуюся крышку. Перед нею на потертом алом бархате лежало колечко, простое, серебряное, старое, а вместо камня на Кристель глядел крошечный ангел, прижимавший к губам ручку не то в приветственном поцелуе, не то в обещании молчать, не то в тайном прощании. Разгадывать смысл подарка у нее уже не было времени: самолет, дрожа и рыча, касался земли.

Первым впечатлением была сплошная, облепившая ее чернота. Разумеется, на поле мигали огни самолетов, светились взлетно-посадочные полосы, тусклым желтоватым светом поднималось впереди приземистое и плоское здание аэропорта, но ощущение плотной и влажной тьмы сбросить с себя было невозможно. Кристель невольно подняла глаза и посмотрела на небо: там висела все та же, без малейшего живого оттенка, темнота. «Страна Орка», – вспомнились ей недавние слова Карлхайнца, и все лепечуще-звонкое осеннее золото Вюртемберга показалось каким-то сказочным сном.

Под низкими сводами аэровокзала было душно, полутемно и грязно. Впереди, за невысокими стеклянными стенами Кристель увидела множество людей, пытавшихся протолкаться поближе к стеклу, а то и расплющивавшихся о него лицами. Почти на каждого выходящего сразу же набрасывалось несколько человек, они вешались ему на шею и только потом забирали у него объемистые и тяжелые сумки. Вестибюль, как детский ящик-погремушка, был до отказа наполнен раскатистой и одновременно шипящей русской речью. Кристель вышла одной из последних и, внимательно осмотревшись, сразу увидела девушку, державшую в руке плакатик, на котором были написаны ее имя, фамилия и название турфирмы. Кристель как можно незаметней оглядела девушку: на первый взгляд ей можно было дать никак не больше шестнадцати лет, но лицо ее, то скучающее, то нервное говорило о том, что, конечно, она старше. «Будем считать, что мне повезло с самого начала, – обрадовалась Кристель, с детства приучившая себя всегда и во всем в первую очередь искать плюсы. – Могла быть какая-нибудь чопорная безвкусная дама, каких показывают на их официальных мероприятиях. А с этой, наверное, можно будет договориться». Кристель шагнула навстречу незнакомке и, широко улыбаясь, протянула руку.

– О, фрау Хелькопф! – на хорошем южно-немецком воскликнула девушка, энергично тряхнув головой, отчего ее длинные русые волосы на мгновение закрыли широкие славянские скулы и чуть курносый носик. – Очень рада вас видеть! Меня зовут Александра, проще Сандра, я студентка филологического факультета университета, германское отделение, подрабатываю в турфирме. Швабский диалект – моя специализация, моя любовь. – «Любовь? – удивилась Кристель. – И эта говорит про любовь. Про любовь в первый раз встретившемуся человеку, иностранцу… И к тому же относительно даже не языка, а диалекта?..» Она попыталась вспомнить, сколько раз за всю жизнь произнесла это слово, и получилось, что никак не больше трех. Последний был полтора года назад, когда они с Карлхайнцем решили жить вместе.

– Любовь? – на всякий случай все же переспросила она, ожидая, что ее собеседница поймет свою лексическую ошибку и найдет правильное слово.

– Именно любовь, – рассмеялась Сандра. – Я не ошиблась. А вы не пугайтесь, это слово употребляют у нас везде и всюду, по любому поводу. Пойдемте, нас ждет гостиничный микроавтобус.

На белом, призрачно сияющем в непроглядном мраке «мерседесе» они отправились в город по узкой, обсаженной деревьями дороге.

– Минут через сорок мы будем в отеле «Санкт-Петербург», – болтала Сандра, сразу объяснив, что увидеть городские достопримечательности, встречающиеся по дороге, невозможно из-за плохого освещения, – отныне я в вашем распоряжении. Ночной Ленинград, простите, Петербург, мы еще не совсем привыкли, тем более, что я сама всю жизнь прожила в Ленинграде и никогда ни с каким другим именем он у меня не ассоциировался. Так вот, ночной Петербург – не лучшее место для прогулок, но если вы хотите…

– Так я могу пользоваться вашими услугами и ночью? – не поверила своим ушам Кристель.

– О да, ночные часы оплачиваются вдвойне.

Еще в самолете решив, что если будет стесняться спрашивать о том, что ее действительно интересует, она никогда ничего не узнает и не поймет, деньги Карлхайнца окажутся потраченными впустую, а душа ее так и останется неуспокоенной, Кристель спросила, нарушая все нормы приличия:

– Простите мне мой вопрос, но сколько же это стоит? Если можно, в марках, пожалуйста.

Сандра, ничуть не удивившись, снова привычно рассмеялась.

– Шестьдесят марок.

На мгновенье у Кристель потемнело в глазах, но тут же ее охватило какое-то предчувствие: после такого совпадения ее план не может не реализоваться. К Сандре она испытывала искреннюю симпатию.

– Спасибо. Большое спасибо! – горячо поблагодарила она и, поймав на себе удивленный взгляд девушки, решила перейти к делу не мешкая. – Видите ли, милая Сандра, я очень рада, что в вашем лице я… – Кристель чуть замялась, прежде чем употребить прошедшее время, – нашла хорошую помощницу. Разумеется, я оплачу ваш труд, не истолкуйте меня превратно… Короче говоря, мне нужно оказаться в городе Плескау…

– Во Пскове? – уточнила Сандра.

– Да-да, во Пскове, – с трудом выговорила Кристель, – и даже не там, а в месте, которое называется Лог. – На лице девушки появилось выражение любопытства, и Кристель поспешила поскорей расставить точки над «i». – Мне это очень-очень нужно. Не могли бы вы мне помочь в этом?

– Это не так просто, – задумчиво ответила Сандра, – и, поверьте, я говорю это не для того, чтобы набить цену. У нас там неподалеку дача, и я знаю, чего стоит добраться туда в осеннюю распутицу.