После нескольких вступительных слов он торжественно, вопросил Сен-Обэна:

– Хочешь ли ты взять в жены эту женщину?

Дженевра затаила дыхание. Частые презрительные напоминания тетки о ее неправедном происхождении звучали у нее в голове погребальным звоном. «Может, он жалеет о своем решении? Неужели откажется в эту последнюю минуту?»

– Да, сэр, – мрачно ответил ее жених.

Сердце Дженевры дрогнуло, потом угомонилось. Она перевела дух. И выругала себя за мнительность. Сен-Обэн – человек чести, он не станет отрекаться от данного слова.

– Будешь ли ты любить ее до конца дней твоих?

– Да, сэр, – снова тихо произнес Сен-Обэн. Голос его был бесстрастным, но звучал ясно.

– Тогда возьми ее за руку, – повелел ему священник, – и повторяй за мной: «Я, Роберт, беру тебя, Дженевра…»

Сен-Обэн взял холодную руку Дженевры. Девушка с изумлением ощутила, что сильные пальцы, сжимавшие ее ладонь, вздрагивали. Значит, его спокойствие было напускным?.. Рука девушки тоже задрожала, а сердце вновь принялось неистово биться.

– Я, Роберт, беру тебя, Дженевра… – повторял Сен-Обэн.

– …перед лицом Святой церкви, – продолжал священник, – себе в жены и буду полностью, принадлежать тебе, в болезни и здравии, в богатстве и в бедности, в радости и в печали, пока смерть не разлучит нас, и в этом приношу тебе свою клятву.

– …и в этом приношу тебе свою клятву, – твердо закончил Сен-Обэн, повторявший каждую фразу ровным голосом.

Теперь наступила очередь Дженевры дать обеты. Замечая одного только человека, стоявшего рядом с нею, она произнесла торжественные слова тихим, но отчетливым голосом.

По знаку священника Сен-Обэн надел тяжелое золотое кольцо на палец Дженевры. Оно пришлось впору. Священник объявил брачующихся мужем и женой.

Среди гостей пронесся ропот и началось движение: все стремились занять места получше перед началом мессы.

Во время мессы Дженевра размышляла. Она произнесла брачные обеты, пообещала своему господину любовь, заботу и верность. До конца дней. Теперь она молилась о том, чтобы Бог даровал ей счастье.

О чем думал ее муж, Дженевра не знала. Лицо его оставалось совершенно непроницаемым. Но она уже не подозревала его в холодности. «Просто он привык скрывать свои чувства, надо отыскать ключ к его сердцу», – подумала девушка.

В конце церемонии священник сделал запись в свитке и, благословив новобрачных, проводил их на свадебное пиршество.

Во время праздничного обеда, который пышностью превзошел предыдущие, невеста говорила мало. Она пила из одного кубка с женихом и брала еду с общего для них подноса.

Граф Нортемпстон сидел рядом с Дженеврой, изредка перекидываясь с ней парой слов. Застольной беседы и не требовалось, поскольку граф приказал развлекать гостей во время обеда. Что и было выполнено его шутом при содействии бродячих жонглеров и акробатов. Менестрели пели сладкие песни о любви, аккомпанируя себе на лютне.

Любовные песни волновали Дженевру, которая и без того была в смятении. В зале становилось душно из-за горевших сальных свечей и винных паров. Она посмотрела на мужа. Он выпил гораздо больше, чем обычно. Понимая, что им предстоит, Дженевра и сама решила набраться мужества с помощью хмеля.

И когда позже жениха и невесту под громкие крики повели на брачное ложе, Дженевра покинула зал в добродушно-рассеянном состоянии, готовая стойко претерпеть постыдный обряд укладывания в постель. «Исполнилось желание моего сердца, я вышла замуж за Роберта Сен-Обэна, и меня не волнует, что чуть ли не весь мир готов разделить со мною радость».

Раздевание, ритуальное омовение, натирание тела сухими лепестками розы, расчесывание волос и наконец укладывание в громадную постель под непрекращающийся поток непристойных шуточек – все это было не властно взбудоражить ее. Дженевра готовилась встретить своего жениха с любовью и добровольной покорностью и старалась не обращать внимания на окружающих.

И только голос тетки, язвительной интонацией выделявшийся среди остальных, вонзался в ее сердце, подобно кинжалу.

– Не заносись! Незаконнорожденной подобной чести не полагается, но, видно, такова уж воля Господня, – разглагольствовала Ханна, привлекая внимание всех собравшихся в комнате. – Никогда не забывай о милости, которую тебе оказал лорд Сен-Обэн. По повелению графа, моя девочка. Будь покорной, помни, что, несмотря на грех твоего рождения, в тебе течет благородная кровь Хескитов. Не опозорь этот славный род!

Дженевру словно вытряхнуло из сотканного хмелем кокона благодушия. Она почувствовала себя униженной и оскорбленной – подходящий же момент выбрала тетушка для обсуждения ее сомнительного происхождения! При всех этих незнакомых людях! Дженевру охватила тоска, быстро сменившаяся злостью.

– Благодарю вас, тетушка, – холодно произнесла она, выпрямляя свои изящные плечи. – Будьте уверены, что я не совершу ничего такого, что разочарует лорда Нортемпстона, который, устроив этот брак, выказал настоящую доброту и позаботился обо мне так, как не заботился никто с тех пор, как умер мой дед.