Ханна покраснела и что-то злобно пробормотала себе под нос.

– И это о тебе никто не заботился?! – зло выдавила она вслух. – Мы столько долгих лет платили за твое содержание в монастыре Пресвятой Девы Марии!

– Не забывайте, что за монастырь вы платили из доходов с моего поместья Мерлинскрэг. Посему, леди Хескит, я буду весьма вам благодарна, если вы прекратите читать мне нотацию о прелестях пристойного поведения!

Прежде чем Ханна смогла найти подходящие слова в ответ, вмешалась сестра графа Нортемпстона, бездетная вдова, которая взяла на себя обязанности хозяйки, поскольку сам граф уже три года как вдовствовал.

Худенькая, будто тростинка, дама с красноватым лицом, на котором сияли добрые голубые глаза, взяла Дженевру за руку и повела ее к постели, проговорив:

– Успокойтесь, моя дорогая. – Укрыв Дженевру одеялом, она повернулась и произнесла с властностью, которую ей обеспечивали возраст и высокое положение: – Сейчас не время ворошить старые семейные тайны, леди Хескит. Теперь ваша племянница обрела супруга, и ее будущее больше не должно вас тревожить. И поскольку граф Нортемпстон и барон Сен-Обэн сочли ее достойной этого брака, я думаю, что весьма немногие станут это оспаривать. Если, конечно, – со сладчайшей улыбкой добавила сестра графа, – они избавлены от обузы в виде дочери брачного возраста, склонной завидовать счастью леди Сен-Обэн.

Дженевра благодарно улыбнулась своей догадливой благодетельнице. Старшей дочери Ханны уже минуло пятнадцать лет, однако о женихах пока что даже речи не заводилось.

Она с облегчением погрузилась в наполненную лебяжьим пухом перину. Спину ей поддерживал плотный валик. Дженевра натянула одеяло повыше. Как бы она ни нервничала, среди всех волнений преобладало одно: ожидание близости с мужчиной. Вскоре ей предстояло узнать сокровенную тайну любви.

Девушка ощущала, как наливается ее грудь под тонкой присборенной и гофрированной сорочкой, видела свою более смуглую кожу вокруг сосков и – что самое ужасное – заметила, как соски ее отвердели и чуть ли не разрывают нежный батист рубашки! Все это было так непривычно, что девушка мучительно переживала это явление, пытаясь сдержать громкий стук своего обезумевшего сердца.

В ожидании жениха она расточала улыбки, кивала, но почти ничего не слышала, хотя вокруг нее не умолкала оживленная болтовня. Постепенно ее волнение улеглось, она несколько остыла и попыталась убедить себя, что супруг найдет ее обворожительной.

Тем временем Сен-Обэн пребывал в смежной комнате, куда его отвели для раздевания. И когда Дженевра уже начала подумывать, что жених медлит из-за нежелания прийти к ней, ватага грубых, полупьяных баронов вломилась в опочивальню и толкнула жениха на кровать.

На нем был голубой бархатный халат, который он сбросил в последний момент. Наготу Сен-Обэна прикрывала льняная ночная рубашка, однако, едва он занял место рядом с Дженеврой, она мгновенно ощутила его присутствие, вдохнув в себя смешанный запах кожи и благовоний, которыми обильно умастили новобрачного. Дженевра немного съежилась в страхе, что он заметит дрожь, сотрясавшую ее тело.

Граф Нортемпстон, провозгласив здравицу в честь молодых, вручил чашу с любовным напитком Роберту, и тот поднес ее сначала к губам Дженевры, затем приложился сам и вернул чашу своему наставнику. Сосуд плавно пошел по кругу, в то время как две юные женщины забрасывали кровать примулами и травами, которые, по поверьям, помогали в деторождении. Священник, слегка покачиваясь, благословил новобрачных, и гости убрались, прихватив с собой почти все свечи.

«Наконец-то мы остались одни!» – подумала Дженевра полурадостно-полуиспуганно. Она еще не привыкла к присутствию в ее постели мужчины, имевшего право на обладание ее телом. Суть брачных отношений ей уяснить не удалось. Одна из молодых леди, с которой она делила апартаменты в замке, лишь пожала плечами и отмахнулась от разговора о предстоящей интимной близости.

– Ничего мудреного, – сказала она. – Просто позволь ему делать, что он хочет, выполняй все его капризы, а сама думай о чем угодно.

Другая, заполучившая мужа помоложе, заметила:

– Тебе еще повезло – муж твой красив и молод, так что нечего тебе опасаться. Многим женщинам это нравится. Даже я исполняю супружеские обязанности охотно. К тому же это единственный способ заполучить наследника. Я уже подарила своему супругу двоих, – горделиво сообщила она и продолжила: – Когда чрево твое будет полным, лорд, возможно, обратится к другой женщине за утешением и усладой. – При этом она слегка пожала своими узкими плечиками. – Вот тут тебе есть о чем беспокоиться: найдется немало женщин, готовых ублажить его. Я могу поклясться, что рыцарь Сен-Обэн без труда уложит в постель любую женщину.

Дама постарше вздохнула.

– У нас уже есть наследник, а через семь месяцев мне снова придется баюкать младенца. Если мой супруг предпочтет утешаться на стороне, то я жаловаться не стану.

– Что вы! – ужаснулась Дженевра. – Ведь он же впадет в грех прелюбодейства!

– Да пускай впадает! – отмахнулась дама. – Почему это должно меня тревожить? Ведь я же остаюсь его законной супругой.

– Но твой супруг, может, и не станет прелюбодействовать, – быстро вмешалась другая, заметив смятение Дженевры. – Зачем искать кого-то на стороне, имея под боком такую хорошенькую женщину?