На другой день какой-то пьяный тип в нищенских лохмотьях наверняка попал бы под колеса лимузина, если бы шофер, сохраняя присутствие духа, не затормозил в самый последний момент. И этот пьяница и бродяга, вместо того чтобы поблагодарить за то, что его не раздавили начал еще ругать шофера и господина, сидевшею в лимузине, последними словами. Всякому трезвому было бы ясно, что этот господин, хотя и не носит военной формы, но немало послужил в армии, а может быть и сейчас служит.

Всяческие приключения с черным лимузином привели к тому, что Уля Михай вскоре совершенно точно знал, что господин военный в штатском каждый день приезжает на «виллу» и что служит он в гестапо в чине обер-штурмбанфюрера.

Все эти сведения оказались очень кстати в тот день, когда стало известно об apecтe одного из руководителей маки, перевезенного из тюрьмы на «виллу».

Узнав об аресте, Уля Михай предложил план спасения. Правда, план был рискованный и требовал немалой смелости и дерзости, но его приняли, так как во что бы то ни стало надо было спасти арестованного. На «вилле» его ждала неминуемая гибель.

В эти же дни к одному из руководителей гестапо в Париже явились с секретным приказом от Гиммлера из Берлина два офицера «СС» — штандартенфюрер Мартин Вернер и хауптштурмфюрер Франц Брош.

Когда господ офицеров провели в кабинет оберштурмбанфюрера Конрада Хесса и они остались наедине, посланцы из Берлина повели себя в высшей степени некорректно, сунув в нос опешившему от такой наглости оберштурмбанфюреру пистолеты и поставив его в известность о настоящей цели своего визита.

— Господин оберштурмбанфюрер Хесс, вы арестовали некоего Луи Демаржа. Мы знаем, где он находится. Если вам дорога жизнь — а она должна быть вам дорога, вы еще так молоды, — вы напишете несколько строк к коменданту «виллы», которую вы превратили в застенок. Записка должна быть следующего содержания: «Ввиду того, что специально посланный рейхсфюрером Гиммлером офицер желает лично допросить Луи Демаржа, арестованпый должен быть немедленно передан подателю сего письма хауптштурмфюреру Францу Брошу».

Сановный гестаповец, который был очень смел лишь перед своими закованными жертвами, струсил и подчинился:

— Господа, я в ваших руках, но моя жизнь…

— Мы обещали и сдержим свое слово.

— В таком случае…

И он написал всё, что от него требовали дерзкие посетители.

— А теперь вы позволите нам воспользоваться вашей машиной, которая обычно ждет вас в этот час.

— Вы хорошо осведомлены: она меня действительно ждет уже две минуты.

Еще через несколько минут черный лимузин вез Улю Михая к «вилле». Когда они подъехали, Ганс стал подавать гудки, ворота открылись, машина въехала во двор и остановилась у подъезда, из которого вышел высокий худой человек с голым черепом и лицом мертвеца. Не отвечая на его приветствие, Уля спросил:

— Кто такой?

— Обершарфюрер Франк Миллер!

— Проводите меня к штурмбанфюреру Крамеру. Миллер повел гостя на второй этаж. Перед массивной дубовой дверью он остановился, постучал, потом осторожно приоткрыл ее, пропуская офицера из Берлина.

Из-за письменного стола поднялся грузный человек с тяжелым взглядом и совершенно квадратной головой. Усики «а ля Гитлер», казались под его носом большим черным тараканом.

— Вы штурмбанфюрер Крамер?

— Так точно, гер хауптштурмфюрер!

Уля протянул письмо, которое гестаповец стал внимательно читать. Убедившись, что письмо прочитано, Уля Михай добавил несколько слов, которые заставили штурмбанфюрера Крамера покраснеть от удовольствия:

— Вы, Крамер, даже не знаете, какую важную услугу оказали великому райху, арестовав этого бандита Демаржа. Господин штандартенфюрер Вернер, докладывая рейхсфюреру Гиммлеру, не забудет упомянуть ваше имя.

Давая понять, что торопится, Уля взглянул на часы. Штурмбанфюрер Крамер нажал кнопку звонка, и верзила с головой мертвеца тотчас появился на пороге, точно он всё время дежурил за дверью.

— Франк, арестованному Луи Демаржу надень наручники и веди к машине. Быстро!

Обершарфюрер Франк щелкнул каблуками и исчез. Ровно через четыре минуты он доложил о том, что приказ выполнен.

— Франк, вы будете сопровождать господина хауптштурмфюрера Броша.

— Не нужно. Я убежден, что господин штандартопфюрер Вернор выразит желание позпакомиться с вами лично, так что эта французская свинья вернется сюда вместе с нами.

И, дасая понять, что всякие возражения бесполезны, он вытянул руку в приветствии:

— Хайль Гитлер!

Пять минут спустя изящный лимузин выезжал из ворот «виллы».

На одном из перекрестков машину поджидал молодой человек, который, казалось, весь был поглощен чтением дневного выпуска газеты. Когда лимузин проезжал мимо, он поднял глаза. Из машины ему чуть заметно улыбнулся немецкий офицер. В следующее мгновение лимузин был далеко. Эта мимолетная улыбка проезжавшего офицера так взволновала молодого человека, что газета, которую он держал в руках, начала заметно дрожать. Потом, придя в себя, он перешел улицу и вошел в кафе, чтобы позвонить но телефону: