Элиза взялась за ручку двери, но все еще не решалась войти.

Кто же он, этот загадочный похититель? Почему Филомена так испугалась, услышав о нем? И доживет ли она, Элиза, до обещанной свободы?

Сделав глубокий вдох, девушка открыла дверь и вошла в каюту. Увидев капитана, она вздохнула с облегчением – ее тюремщик все-таки соизволил надеть парусиновые штаны, которые были на нем и накануне. Он лежал на кровати и, конечно же, слышал, как она вошла, однако не удосужился открыть глаза. «Что ж, тем лучше», – подумала Элиза. Стараясь ступать как можно осторожнее, она подошла к иллюминатору. Несколько минут она смотрела на безбрежные морские просторы, а капитан по-прежнему молчал. Его молчание начинало беспокоить Элизу, и она, повернувшись к кровати, проговорила:

– Похоже, надвигается шторм.

Глаза пирата чуть приоткрылись, и он спросил:

– Неужели вы что-то знаете о море и его характере?

– Я ведь выросла… в портовом городе, капитан.

Элиза закусила губу: она едва не выдала себя. Впрочем, она все-таки проговорилась, вернее – сказала лишнее. Потому что Филомена ничего не знала о море, хотя выросла в том же городе. Но известно ли об этом пирату? Что он знает о Филомене?

Решив побыстрее сменить тему, Элиза спросила:

– Как мне называть вас, капитан? Черная Душа – или у вас есть другое имя?

Какое-то время он молчал, и лицо его было абсолютно непроницаемым. Затем губы его тронула едва заметная улыбка, и он проговорил:

– Я уверен, мадемуазель Монтгомери, что вам известны многие эпитеты, которыми меня награждают. – Элиза промолчала, и капитан продолжал: – Меня зовут Жан Люк Готье. Можете называть меня как вам угодно, но имейте в виду: я не потерплю клеветы. Правда, я однажды уже проявил снисхождение, мадемуазель. Вы назвали меня пиратом, и я простил вам это. В противном случае не рассчитывайте на доброе к вам отношение.

Элиза хмыкнула – на доброе отношение она и так не очень-то рассчитывала. Однако раздражать Жана Люка все же не стоило.

Немного помолчав, она спросила:

– Но почему же вас называют Черной Душой?

Капитан пристально посмотрел на нее и с усмешкой проговорил:

– Возможно, меня не зря так называют. И вам, дорогая, следует помнить об этом.

Тут в дверь постучали, и на пороге появился один из матросов. В руках он держал поднос с завтраком. В животе у Элизы заурчало, и она почувствовала, что ужасно проголодалась. Поставив поднос на массивный дубовый стол, матрос удалился. Элиза вопросительно взглянула на капитана, но тот не пригласил девушку к столу. Поднявшись с кровати, он уселся в кресло и молча принялся за еду.

Элиза какое-то время наблюдала за ним, наконец, не выдержав, спросила:

– Вы хотите, чтобы я умерла от голода? Может быть, это и есть ваша месть?

Жан Люк взглянул на девушку и, туг же отвернувшись, проговорил:

– Должен напомнить вам, мадемуазель Монтгомери, что вы не являетесь моей гостьей, и ваши проблемы меня не интересуют. На этом корабле все равны, и никто не будет ухаживать за вами, как за принцессой. Если не хотите умереть от голода, заработайте себе на пропитание. – Тут он снова взглянул на Элизу – вернее, окинул ее фигуру весьма выразительным взглядом. – Не исключено, что вы все же на что-то годитесь, – добавил он с усмешкой.

Элиза вспыхнула. Ее еще ни разу в жизни так не оскорбляли. Если бы в этот момент у нее в руке снова оказалась сабля, она воспользовалась бы ею не задумываясь.

– Уверяю вас, капитан, я скорее умру от голода, чем стану ублажать вас и вашу команду.

– Однако я не представляю, что еще вы можете предложить. Если же ничего не умеете делать, не переживайте. Мы будем долго находиться в море, а моя команда не слишком требовательна, так что к концу путешествия вы научитесь расплачиваться…

Слова француза были столь оскорбительными, что Элиза на время забыла о своем страхе. Глядя прямо в глаза капитану, она проговорила:

– Вы ошибаетесь, мистер пират, если думаете, что я на это способна.

Капитан с невозмутимым видом пожал плечами:

– Соболезную вашему будущему мужу, мадемуазель.

Мысль о том, что Уильям может потребовать нечто подобное от своей невесты, ужаснула Элизу.

– Мой избранник – порядочный человек, – заявила она, вскинув подбородок.

Капитан усмехнулся и сказал:

– Уверяю вас, мадемуазель, мои уроки не проходят даром. И пока еще никто не проявлял недовольства.

Шокированная этим заявлением, Элиза густо покраснела. «Неужели он так греховен? – подумала она. – Вероятно, он просто насмехается надо мной». Чтобы скрыть смущение, она повернулась к капитану спиной.

Мысленно улыбнувшись, Жан Люк снова принялся за свой завтрак. Элиза же молча наблюдала за ним, и голод терзал ее все сильнее. «Этот пират просто скотина, грубиян и хам…» – шептала она, беззвучно шевеля губами.