Шрифт:
В глазах Цили Яковлевны запрыгали чертенята.
– Любезнейшая, – сладко проворковала она, – вы считаете, что можно хранить столько лет записи?
А? К тому же, учтите, сия Ольга Ивановна мне никто.
Нет, координат ее я Не имею.
Глава 30
Каждое утро у меня теперь начинается одинаково: беру баклажку и покорно, словно старая кляча, волокусь за водой. Путь до колодца прям и прост, назад крив и непредсказуем и кончается всегда одинаково: мы с бидоном тараним изгородь, и я, вспахав носом грядки, становлюсь чумазой, как трубочист. Я даже перестала нервничать по этому поводу, просто поняла: умываться, причесываться и чистить зубы лучше после того, как сделала запас воды на день. Все равно потом придется переодеваться, вытряхивать из волос ветки и выплевывать набившуюся в рот землю.
Вот и сегодня, снабдив домашних водой, я побежала к станции, путь предстоял не слишком далекий, но извилистый: Пырловка – Москва – Козюлино.
Народу ни в той, ни в другой электричке не оказалось, и я с полным комфортом доехала до конечной цели, читая замечательный криминально-игровой роман доселе неизвестного мне автора Антона Леонтьева. Вообще говоря, я не слишком люблю произведения, авторами которых являются мужчины. Как правило, в этих книгах слишком много секса и насилия, а мне такие сцены не по душе, но сегодня, торопясь на электричку, я забыла взять очередную Смолякову, и пришлось покупать томик на лотке, прямо на вокзале.
– Леонтьев, – орал продавец, – восходящая звезда, Леонтьев!
– Мне бы Смолякову, – робко заикнулась я.
– Бери Леонтьева.
– Спасибо, хочу Смолякову.
– Нету, хватай, что даю, тут вокзал, через пять минут лоток будет пустой.
Пришлось купить произведение незнакомого автора, но оно меня не разочаровало, даже понравилось. Конечно, мужчина никогда не напишет так же хорошо, как женщина, но, поверьте мне, этот Леонтьев очень даже ничего. Хотя, может, под мужской фамилией скрывается дама? Слишком уж лихо и непредсказуемо был закручен сюжет. У мужиков все обычно попроще, лично я уже в третьей главе понимаю, кто кого убил, и дальше читать просто неинтересно.
Сойдя в Козюлине, я увидела на привокзальной площади ларек и спросила у торговца:
– Новая Смолякова есть?
– Продал.
– А Леонтьев?
Дядька протянул мне томик.
– Нет, – покачала я головой, – эту повесть я только-только прочитала.
– Других нет.
– Он только одну вещь написал?
– Почему?
– А где остальные?
– Так продал. Возьмите Анну Берсеневу, – предложил торговец, – классно пишет. У меня жена пять раз ее перечитывала.
– Я ее уже читала, – пригорюнилась я, – хоть и не фанатка любовных романов, но Анну Берсеневу люблю.
Эх, похоже, придется ехать мне обратно в тоске.
– Фантастику бери!
– Не читаю фэнтези.
– Ну это ты зря, – укорил меня продавец, – вот Фомин, он умер, правда, жаль. Но если не читала, возьми, у меня все его книги представлены.
– Как умер? – удивилась я, оглядывая ряд довольно толстых книжек.
– А не знаю, – отмахнулся торговец, – старый он, наверное, был, вот и откинул тапки! Во, «Сплетница» напечатала, купи, и все узнаешь!
Страшно заинтригованная, я приобрела газетенку, через всю первую полосу которой шла «шапка»: «Правду о популярном фантасте не знал никто». Ниже было фото Леонида, сделанное очень давно. На нем у прозаика вполне трезвое, чисто выбритое лицо, в глазах сверкают огоньки. Дальше шел материал, написанный чьей-то бойкой рукой.
"Леонид Фомин, гонимый Советской властью и любимый читателями прозаик, упорно не хотел давать интервью СМИ. Когда издательство «Нодоб» внезапно выбросило на рынок его новый фантастический роман, фамилия Фомина была уже прочно забыта. Каким образом сотрудники «Нодоб» убедили пожилого человека вновь взяться за перо, как он сумел в столь преклонном возрасте бодро строчить книгу за книгой, непонятно, но Леонид Фомин сразу занял верхние позиции рейтингов, к нему вернулась слава, а в издательство «Нодоб» потекли рекой деньги. Журналисты строили догадки о личности Фомина, прозаик по-прежнему наотрез отказывался дать хоть одно, крошечное, интервью. Пиар-директор издательства «Нодоб» на все наши вопросы отвечал: «Леонид пожилой человек, он не хочет тратить время на пустые разговоры». И вот загадка разрешилась. Сегодня утром в морг был доставлен человек с паспортом на имя Леонида Фомина. Мы проверили – это на самом деле популярный фантаст. Фомин проживал в грязной трущобе, он стал хроническим алкоголиком. Соседи пьяницы были ошарашены, узнав, что полувменяемый бомж на сегодняшний день один из самых высокотиражных писателей России. Умер он оттого, что выпил фальшивую водку. Остатки метилового спирта были в стакане, стоящем на столе, там же громоздилось еще несколько бутылок с алкоголем. И вот теперь возникли новые вопросы. Каким образом литератор, потерявший последний ум и страдавший алкогольной амнезией, мог споро писать отличные книги?
А что Фомин самолично сочинил их, у нас нет ни малейшего сомнения, все произведения, начиная с самых ранних, выпущенных еще при Советской власти, вышли из-под пера одного человека, стиль Леонида Фомина, его тонкий юмор, доброту и любовь ко всему живому подделать просто невозможно".
Я свернула газету. Действительно, странно. Нет, то, что Фомин хлебнул метиловый спирт, меня не удивляет. Очень часто люди, несмотря на предупреждение, покупают спиртное в сомнительных местах, их привлекает дешевизна. Но, увы, порой в бутылке оказывается отрава.
Наверное, Яна… Стоп, Яна! Это она принесла Леониду много выпивки, соседка слышала, как девушка кричала: «Папа… это я, Яна!»
Голова у меня закружилась, ну ничего не понимаю! Совершенно. Господи! За каким чертом я влезла в это дурацкое дело? Где найти Яну? Мне нужно всего ничего: узнать у нее координаты Федора, которому она задолжала нехилую сумму. Ведь именно Федя похитил мою подружку Аньку.
Внезапно кто-то дернул меня за руку.
– Привет!
– Здорово, – машинально ответила я и, опустив глаза, узнала Лизочку.