Было еще слишком рано для появления завсегдатаев. Трактир был почти пуст, только за угловым столом, как раз возле очага, сидели пятеро угрюмых кезанкийцев. Все, как один, в куртках мехом наружу и потертых кожаных штанах. У каждого на боку тяжелая кривая сабля, заточенная с обеих сторон. Люди, не знакомые с этой традицией Кезанкии, рисковали заплатить за свое невнимание жизнью. Конан и сам давным-давно чуть не лишился руки. Спасла его только небрежность горца, плохо ухаживавшего за своим клинком и забывшего вовремя поправить заточку. Тупое и иззубренное лезвие лишь разорвало варвару кожу, но не справилось с костью. Незадачливый вояка тут же отправился к предкам. Однако, полученный урок (рана окончательно зажила только через полтора месяца), не прошел даром, и киммериец с уважением относился к кезакийским саблям.

Горцы медленно тянули пиво и переговаривались на своем языке. Кейлаша среди них не было.

Конан решил немного скрасить ожидание с помощью кружки пива и куска баранины, благо туша в очаге уже почти дожарилась, приобретя коричневую корочку и изумительный запах. Гуннар тоже был не против слегка закусить.

Они сели у стены, поближе к камину, откуда было удобно наблюдать на залом и входной дверью. Несмотря на плотно прилегающую створку, внутри было немногим теплее, чем снаружи, на улице. Очаг не мог согреть весь просторный зал.

Едва новые посетители опустились на табуреты, как к ним не спеша направился сам хозяин трактира, до того меланхолично потягивавший пиво за стойкой. Хозяин, к удивлению Конана, не имел ничего общего с кезанкийскими горцами. Он был чистокровным бритунийцем: коротко обрезанные светлые волосы, ухоженная бородка (опять же светлая), прямой нос, тонкие губы и зеленые глаза, смотревшие проницательно и с долей хитрости. Конан еще раз удивился отсутствию внушительного брюха, отличавшего большинство содержателей трактиров. Здешний хозяин выглядел стройным и подтянутым. Несмотря на холод, он носил кожаную безрукавку, и мышцы на обнаженных руках выглядели крепкими и сильными. Дополнял костюм неизменный белый передник, хоть и заляпанный пивом и жиром, но достаточно чистый. «По крайней мере, его недавно стирали»,— отметил Конан. Он знавал некоторых трактирщиков, которые меняли передник только тогда, когда он просто сгнивал.

— Что угодно? — с холодной учтивостью спросил хозяин.

— Пару кружек пива и жаркое,— сказал Конан, кидая на стол завалявшуюся в кошеле золотую монету Пограничного королевства.

Трактирщик недовольно скривился, взял монету, осмотрел ее, придирчиво вертя в руках, и даже попробовал на зуб.

— Тут золота не больше, чем здесь,— наконец вынес он решение и для наглядности постучал по деревянной столешнице.— У вас, случаем, нет бритунийских денег? Пиво стоит стер за кружку, мясо — два стера. Итого четыре.

Конан недобрым словом помянул Пограничное королевство и Эрхарда в придачу.

— Слушай, хозяин, а четыре монеты Пограничья тебя не устроят?

— И что я потом буду с ними делать? — едко поинтересовался трактирщик.— Оставлю на память? Они не имеют никакой цены. Уж не знаю, бедные там все в Пограничье или скупые, но золота в их деньгах не больше двух частей, остальное медь…

Гуннар порылся в кошельке и швырнул на стол бритунийскую монету в пять стеров с изображением герба страны — скачущей лошади.

— Держи.

— Совсем другой разговор,— желтый кругляшок исчез в кармане фартука, а к Гуннару покатился стер сдачи. Трактирщик отправился на кухню за заказом, но, уходя, бросил Конану:

— Послушай доброго совета: если у тебя только такое золото, поменяй его. Много, конечно, не выручишь, зато избавишь себя от постоянных неприятностей.

Киммериец выслушал его с кислой миной. Он уже прикинул, в какие убытки вогнали его Эрхард и старейшины Брийта. Позже ему предстояло не раз вспомнить щедрость своего приятеля, когда ростовщик вручил ему за двадцать пять тысяч Пограничного королевства всего пятьсот золотых шеллинов Бритунии.

— Где найти хорошего менялу? — спросил Конан, тяжело вздохнув.

— На улице Рыночных ворот, на самом рынке, на Золотой улице или на площади Копий,— отозвался владелец трактира.

Киммериец еще раз вздохнул и решил, что, когда вернется в Пограничье, устроит Эрхарду хорошую взбучку. И наплевать, что бывший десятник стражи нынче нацепил на себя корону!

Симпатичная служанка из местных уроженок принесла поднос с внушительным окороком и двумя кружками. Отхлебнув пива, Гуннар предложил:

— Хочешь, отведу к знакомому ростовщику?

— Договорились,— буркнул Конан и принялся за окорок.

— Оставь половинку,— попросил Гуннар, глядя, с какой скоростью исчезает мясо. Конан промычал что-то с набитым ртом, но, увидев, что его не поняли, погрозил кулаком.

— За мой счет жрет и делиться не желает! — весело удивился стражник.— Сидел бы сейчас голодный и без пива…

Конан отмахнулся от него и продолжил трапезу.

Наевшись и напившись до отвала, киммериец прислонился к стене, скучающим взглядом рассматривая закопченный потолок.